– Мы с Сильвией хотели пригласить тебя как-нибудь на
ужин, – все же решился сказать Грей.
Чарли отложил ручку и уставился на друга.
– Ты вообще себя слышишь? – возмущенно проговорил
он. Грей сокрушенно покачал головой. – Ты говоришь, как женатик! А ты пока
еще ни на ком не женат, не забывай.
– Считаешь, это самое страшное, что может со мной
случиться? – осмелился огрызнуться Грей. Реакция друга его потрясла. А
он-то думал, что Сильвия ошибается. А она оказалась права. – Я полагаю,
что новость о том, что у меня рак, была бы пострашнее, как думаешь, Чарли?!
– Большой разницы нет, – резко бросил
Чарли. – Так попасться – безумие. Для этого надо забыть, кто ты есть, и
стать другим человеком, чего не может желать ни один здравомыслящий мужчина.
Чарли говорил горячо и убежденно. Грей удивленно смотрел на
него. В кого они превратились за все эти годы? Какую цену заплатили за свободу,
за которую так отчаянно цеплялись? Не слишком ли велика эта цена? Ведь в
конечном счете, всю жизнь оставаясь на страже своей независимости, они окончат
жизнь в одиночестве. Встреча с Сильвией заставила его взглянуть на вещи
по-новому, увидеть бессмысленность прежних своих установок. Они как раз совсем
недавно об этом говорили. Он понял, что не хочет доживать жизнь в одиночестве.
Настанет день, когда и экзальтированные дамочки, и – как у Адама – юные девицы
перестанут к ним липнуть, а то и вовсе исчезнут с горизонта. Им станет нужен
кто-то другой. Теперь свобода перестала казаться Грею такой желанной, как
прежде.
– Ты действительно хочешь коротать старость со
мной? – спросил Грей, глядя Чарли прямо в глаза. – Или ты все же
предпочтешь пару ног посимпатичнее в шезлонге напротив, когда будешь в
очередной раз на «Голубой луне»? Потому что если ты до сих пор об этом не
задумался, то наверняка кончишь в моей компании. Я тебя очень люблю, ты мой
лучший друг, но, когда в один прекрасный день я превращусь в больного, усталого
и немощного старого бобыля, как бы я тебя ни любил, мне с большой долей
вероятности захочется иметь рядом человека, который будет держать меня за руку,
когда я заползу в постель. Тебе бы тоже пора этим озаботиться, если только не
хочешь век куковать со мной и Адамом.
– Что с тобой происходит? Чем она тебя кормит? Экстази?
С какой стати ты вдруг заговорил о старости? Тебе пятьдесят лет, тебе еще лет
тридцать можно ни о чем не беспокоиться, а за это время столько воды утечет.
– В том-то все и дело. Мне пятьдесят. Тебе сорок шесть.
Не пора ли нам повзрослеть, а? Адам еще может погулять, он моложе нас с тобой.
Я лично не уверен, что хочу и дальше жить так же. Сколько можно спасать
непутевых баб? Выбивать для них охранные грамоты от их муженьков? А Адам?
Сколько еще фальшивых сисек он должен оплатить? А ты? Сколько ты хочешь
встретить девиц на выданье, чтобы убедиться, что и они тебя тоже чем-то не
устраивают? Раз они для тебя недостаточно хороши, может, пора на них плюнуть,
а, Чарли? И найти себе такую, которая тебе подойдет или даже полюбит тебя…
– Слышу предательские нотки, – проговорил Чарли и
приветственно поднял бокал с недопитым вином. – Не знаю, как на тебя, а на
меня этот разговор тоску нагоняет. Может быть, ты ощущаешь дыхание времени себе
в затылок? По мне, так это смешно. Я пока ничего такого не чувствую. И не
собираюсь заводить сомнительные отношения с первой встречной женщиной только из
страха одинокой старости. Уж лучше тогда сразу застрелиться. Я не намерен
остепеняться и даже думать об этом, пока не найду ту, которая мне нужна.
– Ты никогда ее не найдешь, – грустно произнес
Грей. Его этот разговор тоже поверг в уныние. А он-то был уверен, что Чарли за
него порадуется.
– Это еще почему? – В голосе Чарли послышалось
раздражение.
– Потому что ты сам этого не хочешь. А пока это так, ни
одна не будет отвечать твоим требованиям. Ты этого не допустишь. У тебя нет
желания найти себе подходящую женщину. У меня его тоже не было. Но вдруг в мою
жизнь вошла Сильвия, и все в один миг перевернулось.
– А мне кажется, это тебя перевернули. Может, тебе
лучше пройти курс антидепрессантов, а потом оценивать ваши взаимоотношения?
– Сильвия – самый сильный антидепрессант. В ней энергия
бьет ключом, находиться с ней рядом – одно удовольствие.
– Что ж, рад за тебя. И надеюсь, это продлится. Но пока
ты в этом окончательно не убедишься сам, не пытайся обратить в свою веру нас.
– Я дам тебе знать, – негромко проговорил Грей, и
оба поднялись. Они молча вышли из ресторана. Обед выдался не из приятных, Грей
ждал от друга поддержки, сопереживания, радости. Только не цинизма и резких
замечаний, которые бросал ему Чарльз за столом.
– Береги себя! – Чарли похлопал Грея по плечу и
остановил такси. Ему не терпелось попрощаться. – Я тебе позвоню. И
поздравляю тебя с галереей! – уже садясь в машину, бросил он.
Грей стоял на тротуаре, глядя вслед другу, помахал ему рукой
и пошел прочь. Он решил пройтись пешком до дома. Надо было хорошенько подумать.
Он никогда не видел Чарли таким жестким и безапелляционным. Грей не жалел о
том, что искренне выложил все, что думал о его жизни. Чарли просто не хочет
найти свою женщину. Раньше Грею эта очевидная мысль в голову не приходила. И
что бы там ни говорил Чарли, Сильвия вовсе не запудрила ему мозги, напротив,
она заставила его по-новому взглянуть на многие вещи и наполнила его жизнь
смыслом. Рядом с ней он начинал понимать, чего ему всегда хотелось, но он не
решался искать. Она придавала ему смелости быть самим собой, той смелости,
которой в нем не было раньше. А вот Чарли этой смелости недоставало. Он лишился
ее много лет назад, когда погибли его родители и умерла сестра. Сколько бы он
ни ходил по психоаналитикам – а Грей знал, что он к ним без конца
обращается, – он так и не избавился от этого страха. Чарли все еще в пути.
Возможно, он никогда не остановится. От этой мысли Грею стало грустно. Он
знаком с Сильвией каких-то полтора месяца, но с тех пор, как это случилось и он
открыл ей душу, вся его жизнь переменилась. И его больно ранило, что вместо
того, чтобы за него порадоваться, Чарли назвал его предателем. Грей чувствовал
себя побитым, слова друга царапали его сердце. И тут зазвонил телефон.
– Привет. Как дела? – Сильвия, как всегда, была
полна бодрости и энергии. Она звонила с работы. Она наконец убедила себя, что
Грей лучше ее знает Чарли и она, скорее всего, все преувеличивает. Она сказала
себе, что Грей прав, а у нее просто с психикой нелады. – Можешь говорить?
Ты видел Чарли? Как он отреагировал?
– Ужасно, – не стал притворяться Грей. –
Кошмар какой-то! Назвал меня предателем. Увы, ты оказалась права. Мы едва
дотерпели до конца обеда.
– Черт возьми! Вот жалость! А я-то уж решила, что зря
так сгущаю краски.
– А оказалась права. – Грей уже начинал привыкать
к тому, что Сильвия редко ошибается. Она прекрасно разбиралась в людях, но
проявляла необыкновенную терпимость к чужим причудам и недостаткам.
