— Ну что? Что он сказал?! — с беспокойством
спросил Джон. Паскаль отсутствовала чуть не полтора часа, и он совершенно
извелся.
— Ничего, — обескураженно ответила Паскаль. —
Врач сказал, что позвонит мне. когда получит результаты.
— Результаты чего?! — Джон так и подскочил.
— Анализов. У меня взяли кровь из пальца и из вены.
— Как?! И это все?! — поразился Джон. — Он
что, полный идиот? А вдруг у тебя холера? Эрик сказал — врач должен прописать
тебе антибиотики. Дай-ка, я сам с ним поговорю!
Он уже готов был атаковать двери кабинета, и Паскаль лишь с
большим трудом сумела удержать его.
— Врач все равно не может ничего прописать
сейчас, — рассудительно сказала она. — Он сможет подобрать наиболее
эффективное средство, только когда будет точно знать, что это за инфекция, и,
по-моему, это только разумно. Подождем результатов. Не исключено, что мне
придется сдавать дополнительные анализы.
— Господи боже мой! — вскричал Джон в
отчаянии. — Право же, я не знал, что Франция еще живет в каменном веке,
иначе ни за что бы сюда не поехал! С вида-то здесь все как настоящее, но как
дойдет до дела!
Паскаль выпрямилась, словно в нее всадили булавку.
— Это уж слишком! — воскликнула она. — Не
забывай, Франция — моя родина. Ты можешь оскорблять мою мать, если тебе так
нравится, но не трогай мою страну!
Но Джон продолжал ворчать всю обратную дорогу. Когда же они
добрались до виллы и Паскаль снова легла, он отправился к Эрику, чтобы
пожаловаться ему.
— Почему этот кретин ничего ей не прописал? Это не
доктор, а какой-то бесчувственный чурбан! — воскликнул он. — Может
быть, хоть ты выпишешь ей лекарство?
Эрик с сочувствием поглядел на него и покачал головой.
— Боюсь, здесь мои рецепты недействительны. Ну а если
быть откровенным, врач прав. Он не может прописывать Паскаль лекарства до тех
пор, пока не узнает точно, что с ней такое. Не волнуйся, много времени это не
займет. Я думаю, анализы будут готовы уже завтра, максимум — послезавтра, и
если… если у Паскаль что-то серьезное, мешкать они не станут.
— Черта с два — не станут! Это ведь Франция, а не
Штаты. Здесь все не так, как у нас. Я не удивлюсь, если анализы будут готовы
только через месяц или вообще потеряются.
Но, вопреки его пессимистическим прогнозам, ассистентка
врача позвонила им уже на следующий день утром. Она сказала, что доктор хотел
бы осмотреть Паскаль еще раз и что она может подъехать сразу после обеда. Джон
был готов отправиться в клинику с ней, чтобы в случае чего «разнести всю эту
чертову шарашку», но Паскаль сумела убедить его, что отлично справится сама.
Она чувствовала себя совсем неплохо — это было видно даже по ее лицу, и Джон
заметно воспрянул духом. К обеду он уже убедил себя, что болезнь Паскаль —
сущий пустяк и что врач решил лично объявить об этом пациентке только затем,
чтобы получить гонорар побольше. И все же осторожность в нем взяла верх, и он попросил
Гвен, которая как раз собиралась в город, чтобы сделать кое-какие покупки,
отвезти Паскаль в клинику.
Он рассчитывал, что вся поездка займет не больше двух часов,
но Гвен и Паскаль вернулись только к вечеру. Джон уже совершенно извелся, но
обе женщины выглядели такими довольными и умиротворенными, что он не стал
скандалить и только едко спросил, где это они, черт возьми, пропадали.
— Прием у доктора занял всего полчаса, и мы с Гвен решили
вместе пробежаться по магазинам, — призналась Паскаль, лучезарно улыбаясь.
— Могла бы, между прочим, и позвонить! — буркнул
Джон. — Ладно, выкладывай: что сказал этот шарлатан?
Он жаждал знать подробности, но Паскаль отвечала уклончиво.
С ней все в порядке — ничего больше Джон от нее не добился.
— Но почему врач не прописал тебе лекарство?! —
рассвирепел Джон. Пока ее не было, он буквально не находил себе места от
беспокойства, и Паскаль с запоздалым раскаянием подумала, что ей действительно
следовало предупредить его. Она и хотела ему позвонить, но решила, что Джон
пойдет купаться с Дианой или Робертом, и ей даже не пришло в голову, что он
просидит все это время у телефона, грызя от волнения ногти. Кроме того, ходить
по магазинам с Гвен оказалось очень увлекательно; ее многие узнавали, и Паскаль
было очень лестно показаться в обществе кинозвезды («А кто эта привлекательная
брюнетка рядом с мисс Томпсон? Должно быть, она тоже знаменитость…»).
— Он сказал, что мне не нужны антибиотики. Все пройдет
само. Со временем… — ответила Паскаль небрежно. Ей не терпелось поскорее
показать Диане новые платья, которые они с Гвен купили во время походов по
магазинам. На окраине Сен-Тропе им посчастливилось обнаружить новый магазин,
где продавались премиленькие вещицы, и они, не удержавшись, накупили себе целый
ворох обновок.
— Этот твой французский доктор — просто
задница!.. — вынес свой приговор Джон и сердито затопал вверх по лестнице.
Он был в ярости, и Паскаль, смущенно пожав плечами, поспешила догнать его.
Только сейчас ей стало ясно, что она серьезно провинилась перед мужем, заставив
его так переживать.
Джон и Паскаль оставались в своей комнате почти час и
спустились только к ужину, который приготовила для всех Гвен. Каким-то чудом ей
удалось склонить к сотрудничеству Агату, и та взяла на себя все подсобные
операции — мытье овощей, изготовление соусов и поиски укатившихся под буфет
баночек с перцем, солью, кардамоном и мускатным орехом. Поварихой Гвен
оказалась неплохой — во всяком случае, готовила она не хуже Паскаль. Как ни
странно, особенно ей удавались блюда французской кухни (правда, Джон как-то
заметил по этому поводу, что из французских продуктов очень трудно приготовить
что-нибудь американское).
Сегодня Гвен приготовила сырное суфле и баранину по-лиопски,
а на десерт были печеные яблоки в сиропе и вино — ароматное, крепкое, приятное
па вкус и дорогое. Они с Робертом купили его в Сен-Тропе специально для
прощального ужина, но Гвен вдруг передумала.
— Никогда не откладывай приятное на потом, —
сказала она Роберту, когда он выразил удивление, увидев на столе знакомые
бутылки с залитыми сургучом пробками.
Все думали, что Джон будет дуться па Паскаль, но, вопреки
ожиданиям, он выглядел очень довольным, почти счастливым. Они не видели его
таким с того самого дня, когда Паскаль заболела. Он шутил, заигрывал с женой, а
после четвертого бокала вина признался, что на самом деле кое-что французское
ему все-таки нравится…
— Например, вина, — ввернула Паскаль.
— И женщины, — парировал Джон и ущипнул ее за
руку.
— Пожалуй, я запишу это и дам ему подписать, —
вмешался Роберт. — Впрочем, в любом случае мистеру Донелли будет очень
трудно отказаться от признания, сделанного в присутствии пятерых
свидетелей, — я говорю это как судья.
Кстати, мадам Жардин, мать Паскаль, тоже женщина, —
добавил он лукаво. — Могу я заключить, что она тебе тоже нравится?
