— Не казни себя, — сказал Роберт как можно мягче.
Гвен была с ним предельно откровенна, и он не мог не оценить это по
достоинству. Теперь, когда Роберт узнал, чем завершился развод Гвен, ему стало
понятнее, что она пережила. Смерть бывшего мужа, несомненно, сильно на нее
подействовала. — Не казни себя, — повторил он. — Ведь ты не
знаешь, что происходило с ним в тот момент. Быть может, причина была в нем
самом или в ком-то еще — не обязательно в тебе.
Я понимаю, — согласилась Гвен. — Но я не могу
простить себе, что была жестока с ним. Я не хотела уступать ему ни в чем, даже
в мелочах, это казалось мне чуть ли не позором. Да, когда Герберт изменил мне с
моей лучшей подругой, он сделал мне очень больно, но если бы я повела себя
по-другому, если бы попыталась поговорить с ним, я, возможно, не подала бы на
развод так скоро — или вообще не подала. В этом случае сейчас он был бы жив вне
зависимости от того, осталась бы я его женой или нет.
— Человек не может предвидеть все, — покачал
головой Роберт. — Существует такая вещь, как судьба. Я не фаталист и не
верю в предопределение, но мне кажется, что человек не может и не должен
отвечать за поступки даже самых близких людей. Всегда есть шанс, что
какая-нибудь случайность разрушит самые продуманные и выверенные прогнозы и
планы. Ваша совместная жизнь закончилась — вот и все, что тебе нужно знать. Бессмысленно
гадать, что было бы, если бы…
— Наша с ним жизнь не закончилась — это Герберт положил
ей конец, — перебила Гвен. — И он сделал это достаточно выразительно.
Он застрелился из охотничьего ружья. Впоследствии его новая жена утверждала,
что в его смерти виновата я. По ее словам, Герберт так и не сумел пережить наш
развод, и я — а может быть, мое «эго» — в это поверила. Я понимаю, что надо
похоронить мертвых и жить дальше, однако каждый раз меня охватывает страх перед
новыми перспективами. Слишком хорошо я помню, что произошло тогда, и я боюсь
повторения, боюсь брать на себя ответственность, боюсь полюбить снова… Поверь,
этот страх нелегко преодолеть!
— И все-таки мне кажется, ты должна сделать
попытку, — мягко сказал Роберт и взял ее за руку. — Хотя бы ради
себя. Почему ты должна страдать вечно? Поступок Герберта был трагической
ошибкой. И я считаю — он ответствен за то, что произошло, не меньше, а может
быть, даже больше тебя.
Гвен кивнула. Роберт сказал ей много хороших и теплых слов,
и она была тронута до глубины души.
— А как насчет тебя? — спросила она. — Ты,
наверное, до сих пор терзаешься из-за Энн? Может, тебе кажется, что ты обязан
посвятить ей всю свою жизнь? Если это так, тебе не позавидуешь, но рано или
поздно тебе все равно придется что-то решать. Нельзя, чтобы прошлое тянуло нас
на дно! Ведь мы еще живы и должны жить дальше.
— Я постараюсь, если смогу, — покачал головой
Роберт. — Но ты права — это будет нелегко. Энн занимала в моей жизни
слишком большое место, и так просто она меня не отпустит. Мы были счастливы и
беспечны и были совершенно уверены, что, как в сказке, умрем в один день и
вместе отправимся на небеса. Но случилось по-другому. Энн ушла, а я… я застрял
между прошлым и будущим и не знаю, как сдвинуться с места!
Мне почему-то кажется, ты справишься с этим. Быть может, это
займет время, но в конце концов… Главное, не спешить и ни к чему себя не
принуждать. Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю.
Роберт вовсе не спешил. И Гвен не торопилась, и он был
благодарен ей за это.
— Ты удивительный человек, Гвен, — с искренним
восхищением сказал он.
— Скажи это своим друзьям, — весело рассмеялась
она в ответ.
— Разве я не говорил… — начал он, но тут в кухню
спустился Эрик.
— Диана не с вами? — спросил он, поздоровавшись.
Но Диана еще не появлялась, и Эрик налил себе чашку кофе. Выглядел он
расстроенным — рано утром они с Дианой снова говорили о его злополучном романе.
Точнее, не говорили, а ссорились, и в конце концов Диана сказала, что никогда
не сможет об этом забыть и что лучше всего им развестись. Эрик в который раз
просил прощения, но упорное нежелание Дианы подняться над личной обидой или
хотя бы выслушать его вывела Эрика из себя. В результате он наговорил
дерзостей, и Диана выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Не заходя на
кухню, она отправилась к морю. Пытаясь прийти в себя после тяжелого разговора,
Диана неутомимо плавала, чтобы облегчить свои душевные муки.
Эрик присел за стол и принялся болтать с Робертом и Гвен о
предстоящей прогулке на яхте и ужине в компании кинозвезд. Гвен вызвалась
приготовить яичницу, но мужчины потребовали круассаны.
К тому времени, когда в кухню спустились Паскаль и Джон,
круассаны уже подогрелись и покрылись румяной корочкой, Гвен выложила их на
блюдо и налила всем свежеприготовленный кофе. Но только они приступили к
завтраку, как в кухню вошла Диана в купальнике с пляжным полотенцем через
плечо. Демонстративно проигнорировав Гвен, она села за стол как можно дальше от
Эрика и заговорила с Паскаль о том, какие продукты им сегодня купить на рынке.
Обе женщины вели себя так, словно Гвен не было рядом, и Роберт, исподтишка за
ними наблюдавший, шумно вздохнул. Похоже было, что дело безнадежное — так, во
всяком случае, ему казалось. Было совершенно очевидно, что, если его отношения
с Гвен перейдут в следующую фазу, его лучшие друзья не только не одобрят их, но
и будут всячески отравлять ему жизнь. Роберт дорого бы дал, чтобы исправить
положение, но не знал — как, а между тем все его чувства решительно восставали
против подобной несправедливости. «Может быть, Гвен права и со временем все
встанет на свои места?» — думал он. И все же ему было очень любопытно, какой
была бы реакция Паскаль и Дианы, если бы на месте Гвен оказался кто-то другой.
Роберт подозревал, что это ничего бы не изменило, и испытывал сильнейшее раздражение
против Паскаль и Дианы, добровольно взявших на себя роль его
ангелов-хранителей. Впрочем, расстраивался он не столько из-за себя, сколько
из-за Гвен, ведь они не дали ей ни единого шанса проявить себя. Теперь Роберт
почти жалел, что позволил ей организовать эту морскую прогулку на яхте, —
по его мнению, его друзья ничего подобного не заслуживали.
В мрачном молчании Роберт допил кофе и сразу же после
завтрака увел Гвен кататься на яхте.
— Ты огорчен — я угадала? — спросила Гвен, как
только яхта отошла от причала. — Быть может, это из-за того, что я
наговорила тебе утром? — Она действительно боялась, что больно задела его,
когда сказала, что он должен выбраться из своего прошлого и жить дальше, но
ведь в конце концов Роберт с ней согласился!
— Нет, — покачал головой Роберт. — Просто мне
не нравится, как ведут себя Паскаль и Диана. Они, словно дети, не желают
признавать того, что им не нравится, и если к детям еще можно относиться
снисходительно, то взрослые люди заслуживают, чтобы им кто-то вправил мозги.
Мне не хотелось бы с ними ссориться, но если подобное повторится, придется
крупно с ними поговорить!
— Мы должны быть терпеливы, — возразила Гвен, и
Роберт уже в который раз поразился ее выдержке и спокойствию.
