Они катались по заливу до самого вечера, а когда вернулись,
Паскаль и Диана уже готовили ужин. Обе притворились очень занятыми; они едва
поздоровались с Гвен, и Роберт почувствовал себя неловко.
— Хочешь, пойдем ужинать в ресторан? — предложил
он, когда они с Гвен остановились перед ее комнатой.
— Я бы предпочла остаться, — ответила она, тряхнув
все еще влажными после вынужденного купания волосами. — Сходим в ресторан
в другой раз, хорошо? А после ужина я позвоню Генри. Может статься, уже завтра
вечером мы будем ужинать на «Сирене». Насколько я знаю, на яхте у Генри
превосходный кок.
— Насколько я знаю Паскаль и Диану, они будут настолько
рады увидеть вблизи Генри Адамса, что ничего не заметят, даже если им предложат
кошачьи консервы, — шепотом сообщил Роберт, опасливо косясь в сторону
кухни. — Кстати, насчет консервов… Зверски хочется есть!
— Что бы ты без меня делал! — Гвен подмигнула и
скрылась в комнате. Через минуту она появилась оттуда с пакетиком соленых
орешков и бутылкой минеральной воды в руке.
— К сожалению, у меня нет стаканов, — сказала
она. — Придется все-таки идти на кухню.
Грызя на ходу орешки, они направились в кухню и выпили там
по стакану минералки. Потом Гвен предложила женщинам свою помощь. Диана ничего
не ответила, а Паскаль проворчала, что все уже готово и помогать не нужно. Ее
голос звучал так, словно она еле сдерживается, чтобы не нагрубить, и Роберт,
внимательно за ней наблюдавший, понял, что Гвен была права. Ему еще г и разу не
приходилось видеть, чтобы Паскаль и Диана вели себя с кем-то подобным образом.
Обе женщины держались холодно, почти враждебно, и Роберту стало обидно за Гвен.
Он никак не мог понять, чем она перед ними провинилась.
В кухне они задерживаться не стали. Пора было переодеваться
к ужину, и Гвен с Робертом разошлись по своим комнатам. Роберт сразу отправился
в душ, а Гвен взяла полотенце и села на кровать, собираясь досушить волосы. Но
стоило ей пошевелиться, обе ножки кровати подломились, и она очутилась на полу.
— Вот черт!.. — вырвалось у Гвен, но через секунду
она улыбнулась, представив себя со стороны.
Минут через пять она постучалась в дверь комнаты Роберта. Он
только что вышел из душа и открыл ей, кутаясь в толстый махровый халат.
— Мне кажется, пока нас не было, они подпилили ножки
моей кровати! — с заговорщической улыбкой прошептала Гвен, и Роберт
рассмеялся.
— Нет, они здесь ни при чем, — также шепотом
ответил он. — Когда мы приехали, кровать уже была сломана. Мариус
несколько раз ее чинил, но, как видно, неудачно. — Его лицо стало
серьезным. — Извини, Гвен. Мне следовало об этом подумать. После ужина я
сам займусь твоей кроватью — как видно, Мариусу нельзя доверять.
Ему очень хотелось, чтобы Гвен было хорошо в обществе его
друзей, но с самого начала что-то пошло не так, и теперь он чувствовал себя
ужасно. Но Гвен, казалось, не испытывала ни неловкости, ни раздражения, и
холодный прием, устроенный ей Дианой и Паскаль, ничуть ее не обескуражил. Гвен
понимала, что они беспокоятся о Роберте, может быть, даже ревнуют его; этим и
объясняется их настороженное к ней отношение. Это, считала она, существенно
упрощает дело; рано или поздно Диана и Паскаль поймут, что она не желает
Роберту зла, и тогда все войдет в нормальную колею.
Потом Гвен спустилась в сад, чтобы немного пройтись перед
ужином, а Роберт отправился на поиски Мариуса, у которого он собирался взять
необходимые инструменты. Когда минут через двадцать Гвен вернулась к себе в
спальню, кровать была уже починена, и Роберт вытирал со лба трудовой пот.
— Огромное тебе спасибо, — поблагодарила его
Гвен. — Теперь я могу не бояться, что проснусь ночью на полу.
Кто знает, от этой кровати всего можно ожидать — уж больно
она старая, — отвечал Роберт, с восхищением оглядывая ее. Пока он ходил за
инструментами, Гвен успела переодеться. Теперь на ней были желтые брюки и
шелковая блузка без рукавов в тон, на плечи она накинула тонкую шелковую
косынку. Косметикой Гвен почти не пользовалась, и лицо ее казалось совсем юным
и очень красивым. — Ты выглядишь очаровательно, — сказал Роберт,
вдыхая тонкий аромат ее духов — легкий, цветочный и очень сексуальный. На
мгновение ему вспомнилась Энн, и в сердце шевельнулась старая боль, но он
приказал себе не думать о жене. Роберт знал, что ни в чем перед ней не виноват.
Он по-прежнему очень тосковал по Энн и понимал, что Гвен — как бы хороша собой
она ни была — никогда не сможет ее заменить, и тем не менее с ней он чувствовал
себя очень свободно и легко. Она понимала его, как никто, и именно ей Роберт
мог доверить свои самые сокровенные мысли.
— Спасибо за комплимент, — ответила Гвен, слегка
опустив глаза, и Роберт заметил, что щеки ее немного порозовели. —
Кажется, ужин уже на столе?
Роберт кивнул. Он собирался отнести инструменты Мариусу, но
передумал и решил, что оставит их в чулане рядом с кухней.
— Да. Подожди меня немного — я вымою руки, и мы вместе
спустимся в ров ко львам…
Когда Роберт и Гвен вышли в гостиную, они застали там Эрика,
который с наслаждением потягивал из бокала белое вино и болтал о чем-то с
Паскаль. Дианы еще не было — она поднялась к себе, чтобы переодеться к ужину, и
задержалась. Высокие французские окна были распахнуты, и с веранды доносился
запах сигары — Джон курил и фотографировал закат, который был прекрасно виден
во всей своей красе благодаря удачному расположению дома.
— Могу я чем-нибудь помочь? — непринужденно
спросила Гвен, пока Роберт наливал ей и себе по бокалу вина. Внимание его было
приковано к бутылке, но он сразу почувствовал, как напряглась Паскаль, и
испугался, что она ответит какой-нибудь резкостью.
А Паскаль действительно приходилось непросто. В ней
вызревало помимо ее желания расположение к Гвен, но она всячески сопротивлялась
этому чувству, опасаясь того, что Диана почувствует себя преданной.
— Ничем, спасибо, — резко ответила она, и Роберт
вздрогнул, как от удара хлыстом. Стараясь разрядить обстановку, он принялся
рассказывать о сюрпризе, который приготовила для них Гвен. Друзья Гвен, сказал
он, придут в Сен-Тропе на роскошной яхте и приглашают всех на ужин. —
Терпеть не могу ужинать на воде. Ты что забыл — я не выношу качки? —
перебила Роберта Паскаль. Эти слова — вернее, то, как она их произнесла, —
окончательно убедили Роберта в правоте Гвен. Его друзья действительно встретили
Гвен не слишком радушно, но почему — этого он никак не мог взять в толк.
— «Сирена Средиземноморья» — настоящая океанская яхта
водоизмещением в несколько тысяч тонн, — возразил он. — Ее почти не
качает, к тому же погода стоит тихая. Вот увидишь, на борту тебе понравится.
«Сирена» обставлена как самый настоящий дворец!
Он стал описывать интерьеры яхты, знакомые ему по журнальным
статьям, но его рассказом заинтересовался только Эрик, Паскаль же продолжала
сохранять на лице каменно-равно-душное выражение.
