От Кубани до Волги
Мы коней поднимали в поход.
Среди зноя и пыли
Мы с Буденным ходили
На рысях на большие дела.
По курганам горбатым,
По речным перекатам
Наша громкая слава прошла.
На Дону и в Замостье
Тлеют белые кости,
Над костями шумят ветерки.
Помнят псы-атаманы,
Помнят польские паны
Конармейские наши клинки.
Если в край наш спокойный
Хлынут новые войны
Проливным пулеметным дождем, —
По дорогам знакомым
За любимым наркомом
Мы коней боевых поведем!
В марте 1926 года Буденный получил весьма ответственное задание. Его вызвал к себе Сталин и порадовал известием, что ЦК партии решил послать в Среднюю Азию своего представителя для «окончательного решения» оставшегося еще с Гражданской войны вопроса борьбы с басмачеством. Партия учла большой опыт Семена Михайловича в ликвидации махновцев на Украине и казачьих повстанческих отрядов на Дону и Северном Кавказе.
Партийное поручение надо было выполнять незамедлительно. 27 марта Буденный прибыл в Ташкент, где встретился с командующим Туркестанским фронтом К. А. Авксентьевским и начальником политуправления фронта H. Н. Кузьминым. Семен Михайлович устроил им изрядный разнос за слабую постановку борьбы с басмачами. Он потребовал отказаться от отдельных операций, проводимых с большими промежутками по времени и не дававших эффекта в борьбе с подвижными и хорошо знающими местность отрядами басмачей. Буденный настаивал на проведении одной широкомасштабной операции, чтобы за три-четыре месяца покончить с басмачеством.
29 марта 1926 года Буденный побывал в Кулябском, Вахшском и Гиссарском гарнизонах, а также в городе Термезе вблизи афганской границы. По возвращении в Ташкент Семен Михайлович потребовал вести операции не разрозненными и сборными отрядами, а целыми частями и подразделениями – бригадами, полками, эскадронами. Басмачей следовало отрезать от баз снабжения и привлекать к борьбе с ними местное население, не останавливаясь перед взятием заложников и круговой порукой. Рядовым басмачам, прекратившим борьбу, была обещана амнистия. Буденный лично участвовал в вооруженных схватках с басмачами.
Журналист Александр Щелоков так изложил причины и последствия срочной командировки Буденного: «Раздражение Москвы вызвала отложенная боевая операция в Сурхандарьинской области, в ходе которой намечалась окончательная ликвидация наиболее активных басмаческих формирований. Ворошилов, уже нарком по военным и морским делам, потребовал срочных объяснений. 23 марта 1926 года член РВС Туркестанского фронта Николай Кузьмин направил в Реввоенсовет СССР подробный доклад. В нем сообщалось, что планировалась комбинированная акция, то есть силовая в сочетании с проведением советско-партийно-экономических мероприятий в Сурхандарьинской области, а затем в Таджикистане. Причем вся операция по изъятию пособников должна сопровождаться и быть заключена военным нажимом на Хурам-Бека и Ибрагим-Бека – двух руководителей, оставшихся у нас. С целью военного нажима к частям, расположенным в Таджикистане и Сурхандарьинской области, были выделены два полка стратегической конницы. Командование было поручено одному из лучших знатоков местных условий по согласованию со Ср. Аз. Бюро, Узбекским правительством и Таджикским правительством – т. Мелькумову».
Однако, когда подготовка была закончена, выяснилось, что операция совпадает с мусульманским постом, а потому ЦК КП(б) Узбекистана принял решение ее отложить. Действовать самостоятельно, без гражданских властей, руководство Туркестанского фронта не сочло возможным. Москву объяснение явно не устроило… Создалось впечатление, будто командующему Туркфронтом Константину Авксентьевскому не хватает решительности и жесткости. Придать действиям войск эти качества и должен был Буденный. Он в присутствии членов РВС фронта, по свидетельству Тодорского, сказал Авксентьевскому: «Вы тут никогда не решите задач, если будете продолжать чикаться. Не надо бояться крови. Если бы мы в Центре ее боялись, то по Тамбовщине до сих пор бродили бы банды Антонова»…
Обречь на «образцовую» карательную акцию Ферганскую долину, в которой обретались несколько десятков уголовников, грабивших кишлаки, было сочтено неразумным. Зато в Сурхандарьинской области оперировали сразу две достаточно крупные басмаческие банды – Хурам-Бека и Ибрагим-Бека. Долгое существование им обеспечивала близость афганской границы, куда в случае опасности басмачи уходили, откуда они получали пополнение и оружие…
Подкормив и помыв в бане кавалеристов 6-й бригады, обеспечив ее вооружением и конским составом за счет других соединений, Буденный начал операцию, которая в отчетных документах получила название «ударной кампании». Надо сказать, что для басмачей неожиданной она не стала. «Если сравнивать нашу агентуру с агентурой Хурама и Ибрагим-Бека, – говорил Авксентьевский на одном из совещаний, – первая ничего не стоит». Основная часть отряда Ибрагим-Бека вместе с главарем заблаговременно ушла в Афганистан. Однако боевые донесения без упоминания о Буденном позже рапортовали, что за «ударную кампанию» ликвидированы 21 курбаши и 866 джигитов, притом что до этого разведка насчитывала их в том районе не более 300.
Если военный результат усилий Буденного был не так уж велик, то организационный оказался довольно значительным. Семен Михайлович обратил внимание на низкую эффективность действий Туркестанского фронта. В 1925 году было 875 боестолкновений с басмачами, но потери последних составили всего лишь 164 убитых и 20 пленных. Получалось, что в 80 процентах боев басмачи вообще не несли никакого урона. Буденный сразу же предложил Туркестанский фронт переименовать в военный округ, поскольку слово «фронт» в мирное время звучало не очень здорово для советской власти, особенно в международном плане. Какой же тогда Средняя Азия плацдарм для распространения мировой революции на страны Востока, если там для борьбы с местным населением приходится держать целый фронт? И 4 июня, вскоре после возвращения Буденного в Москву, Туркестанский фронт был официально преобразован в Среднеазиатский военный округ.
Буденный также настоял на привлечении к борьбе с басмачеством среднеазиатских крестьян. Фактически их повязали круговой порукой за действия басмачей, не останавливаясь и перед взятием заложников. Поскольку многие басмачи после набега сами превращались в мирных дехкан, то Буденный, по преданию, приказывал при вступлении в кишлаки раздевать подозрительных и смотреть, нет ли на плече следа от винтовки и не красная ли задница, оттого что всю ночь провел в седле. И если таковые находились, то их на месте расстреливали. Даже если это легенда, то достаточно красноречивая. После этой командировки в Средней Азии именем Буденного матери пугали детей.
В военном отношении басмачи были не слишком сильным противником. Они испытывали острую нехватку боеприпасов, не имели тяжелого вооружения и не были обучены тактике современного боя, поскольку жители Средней Азии не подлежали призыву в императорскую армию. Поэтому подавляющее большинство из них не участвовало в Первой мировой войне и даже не было знакомо с современным вооружением. Главная сила басмачей заключалась в хорошем знании местности и в подвижности (многие имели запасных коней). Поэтому эффективно бороться с басмачами могли только конные отряды. И именно там, в Средней Азии, было где развернуться замечательному кавалерийскому тактику.
