Книга Буденный, страница 58. Автор книги Борис Соколов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Буденный»

Cтраница 58

Сейчас, как никогда, требовалась решительность в действиях, следовало проявить максимум инициативы и наступать, наступать, не считаясь ни с какими трудностями, врезаться во вражеские группировки, рассекать их, окружать, уничтожать по частям. Тогда Врангель был бы зажат в железные тиски и разбит. Но, к сожалению, противнику удалось сковать действия 2-й Конной армии, сражение у никопольского плацдарма затянулось».

Помимо Ф. К. Миронова, Буденный обвинял в задержке наступления командование 4-й и 13-й армий, которое действовало недостаточно активно и позволило Врангелю снять с мелитопольского направления и перебросить против Первой конной три дивизии. Сложившееся положение беспокоило и Фрунзе, который 30 октября приказал обеим армиям энергично двигаться вперед. Когда Ворошилов сообщил об этом Буденному, тот покачал головой:

– Поздно, Климент Ефремович. Теперь всю лавину белогвардейских войск придется сдерживать нашей армии.

И оказался прав: «Обстановка накалялась с каждым часом. Колонны противника, отступавшего из районов Серогоз и Агаймана, обрушились в районе Ново-Алексеевки на 4-ю кавдивизию. Бой завязался жестокий. По железнодорожному полотну, ведя картечный огонь, двигались бронепоезда белых, а справа и слева от насыпи шли плотные цепи офицерских полков. В особенно тяжелое положение попала 3-я кавбригада, которой пришлось пробиваться буквально между колоннами противника. Начдив 4 С. К. Тимошенко сам несколько раз в строю конников бросался в контратаки. Он был дважды ранен, но продолжал руководить боем. Дивизия выдержала напор белых. В боях красные конники перебили много вражеских солдат, в течение двух дней захватили до 2 тысяч пленных, в том числе 15 офицеров.

В это же время яростным атакам в районе Рождественки подвергалась 14-я кавдивизия А. Я. Пархоменко. Белые наседали на нее с трех сторон. Весь день 31 октября и до вечера 1 ноября дивизия, показывая чудеса отваги и мужества, сдерживала отчаянный напор врангелевцев. Только к исходу дня 1 ноября она вышла из боя и сосредоточилась в районе Ново-Троицкое.

Еще более жестокий бой проходил 31 октября в Отраде. О нем следует рассказать подробнее.

После первого дня наступления полештарм 1-й Конной и Особая кавбригада по моему указанию расположились в Отраде. Этот населенный пункт, дворов 200–300, занимал важное ключевое положение по отношению к Чонгару и Геническу. Через его центр проходила хорошая проселочная дорога. Село стояло на пригорке. От него далеко вокруг простиралась степь, что давало возможность вести круговой обзор. Забегая вперед, скажу, что именно благодаря этому, когда на Отраду навалились из Северной Таврии полчища врангелевцев, мы сумели обнаружить вражеские войска далеко на подходе к селу и вовремя подготовиться к бою. Словом, Отрада была во всех отношениях выгодным участком. Отсюда мне легче было руководить дивизиями во время боев…

…Раздался писк телефонного аппарата. Снимаю трубку. Тревога! Белые прорвались к селу.

Полки Особой бригады занимали исходную позицию. Я вышел на улицу. Мне подали коня. Не вижу Ворошилова. Захожу вновь в избу. Климент Ефремович сидит за столом и орудует иголкой.

– Нашел время, – говорю. – Бросай!

– А что стряслось? – спокойно спрашивает он.

– Белые рядом!

– Ну и пусть. Раз пришли – встретим, как договорились. Сейчас приведу в порядок шинель и…

– Быстрее, – начинаю сердиться я.

– А куда торопиться? – смеется он.

Климент Ефремович был на редкость смелый человек. Его пренебрежение опасностью иногда выходило за рамки обычных представлений о храбрости. Он буквально играл со смертью. По этой причине не раз попадал в тяжелые переплеты и чудом оставался цел.

Я сказал Ворошилову, что поскачу в Особую бригаду, а его попросил тут людей организовать. Надо посадить на коней всех, кто только может владеть шашкой.

Когда я прискакал в Особую бригаду, Степной-Спижарный уже развернул полки для боя. Командир 1-го полка Горячев увел своих конников к ветряку – северо-западнее Отрады, построил фронтом к северу.

2-й полк прикрывал батарею. Вдали на фоне еще светлого горизонта темнели подходившие к селу массы белых. На Отраду наваливались несколько полков пехоты и конницы, поддерживаемых огнем артиллерии и броневиков.

Митров, увидев меня, сказал:

– Товарищ командарм, прикажите открыть огонь!

– Пусть ближе подойдут, потерпите!

Вот белые подошли на расстояние орудийного выстрела. Даю знак, и тотчас заговорили наши пушки.

Завязался ожесточенный артиллерийский бой. Метрах в ста от меня разорвался вражеский снаряд. На моих глазах был убит Екимов. Мы потеряли одного из лучших красных офицеров. Екимов долго командовал 2-м полком (раньше полк назывался Сибирским), принимал участие в ожесточенных боях против Колчака и Юденича.

На секунду под огнем врага люди дрогнули. И тут я решил, что поведу полк в атаку сам.

– Товарищ командарм, куда вы, нельзя вам! – крикнул Степной-Спижарный.

Конечно, с точки зрения штабных работников, мне не следовало лезть под пули. Я сам, подобно Чапаеву, учил командиров, где им надо находиться в бою, откуда лучше руководить боем. Но разве сейчас было время думать о своей безопасности?! Положение, в какое мы попали, было отчаянным – 4-я дивизия еще не давала о себе знать. Нас могли выручить лишь беззаветная храбрость и мужество конников, хладнокровие и смелость командиров. Я верил в своих людей.

– Шашки к бою! – скомандовал я. – За мной, в атаку, марш-марш!

Выхвачены шашки, коням даны шпоры, с места в карьер мы понеслись навстречу врагу. Неистовая стрельба с обеих сторон слилась в сплошной могучий рев. Глушило уши, до боли сдавливало голову, не слышно команд. Да и вряд ли кому нужно было что-то говорить и слушать. Цель атаки, ее направление для всех очевидны и ясны.

Стремительно несется полк на белых. Могучее «ура» раздается над степью. У меня в голове одна мысль – сдержать натиск врага, не дать ему прорваться к центру села, где находится полештарм. Я был уверен, что Ворошилов уже успел там подготовить людей и что врагу не удастся нас сломить.

Бойцы полка, который я повел в атаку, дрались беззаветно. Нам удалось отбросить белых от села. Я приказал Степному-Спижарному удержать северную часть Отрады во что бы то ни стало, а сам помчался к батарее Митрова, которая под прикрытием полка Горячева вела меткий огонь по белым. И вдруг слышу:

– Товарищ командарм, белые прорываются к полештарму с юга!

Отступив под нашим ударом на северной стороне села, враг бросил до трех полков в тыл Отрады.

Что делать? Решаю ударить по ним полком Екимова.

– За мной, орлы! – громко командую бойцам.

Мы рванулись в центр села. У полештарма уже шел бой. Ворвавшись на площадь, увидели перед собой казачью сотню и врезались в нее. Белые открыли огонь из поставленных во дворах ручных пулеметов. Передние лошади, ошарашенные выстрелами в упор, вздыбились, однако под напором скачущих сзади промчались вперед. Вихрем носились красные конники по улицам и переулкам Отрады, круша врага. Белогвардейцы не выдержали и стали отступать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация