В конце концов Ран высмеял меня и предложил прогуляться.
Сколько я у него живу, в город не выходила ни разу. Не то чтобы он запретил мне или хоть намекнул… просто не хотелось. Но теперь я почему-то обрадовалась.
Мы шли вдоль ряда одинаковых домиков-кают, и Ран все больше хмурился.
– Тихо очень, – пояснил он, заметив мое недоумение. – Время самое шумное.
Навстречу нам вывернул из-за угла проповедник. Тот самый, что приходил в поселок. Вывернул, чуть не врезавшись в меня, покачнулся, отступил на шаг, став посреди прохода. Комбез продран на коленях, в волосах – пыль и трава. И разит застарелым потом.
– Ага! – обрадовался непонятно чему. – Ханны!
Мы остановились. В самом деле, не отпихивать же…
– Что такое? – с ледяной любезностью осведомился Ран.
– Ни-че-го! – проповедник тоненько хихикнул. – Убивай, чего уж.
– Чего ради? – спокойно спросил Ран.
– Все мы в воле Повелителей. Я не должен был бежать. Убивай, я готов.
– Я не готов, – буркнул Ран. – Иди своей дорогой, человек.
– Я остался один, – развел руками проповедник. – Ваши убили всех. Всю Охмурёжку. Куда мне идти…
– Куда хочешь, – огрызнулся Ран. – Я вашу Охмурёжку не трогал. Идем, Альо.
Он взял меня за руку, протиснулся мимо проповедника и ускорил шаг.
– Что за Охмурёжка? – спросила я.
– Пустырь на западной окраине. Собирается там шваль всякая. Травку жгут, балдеют. Отбросы. Туда им и дорога. Ладно, хоть понятно, почему тихо. Все попрятались.
– Мне страшно, Ран, – признаюсь я. – Будто… будто кто-то чужой смотрит сквозь меня!
Ран крепче стискивает мою руку:
– Не обращай внимания, Альо. Все равно ты с этим не справишься.
– С чем «с этим»? – возопила я. Ран фыркнул:
– Не ори. У тебя только два пути – перетерпеть или сойти с ума. В любом случае кричать незачем.
Он вдруг поворачивает в какой-то закоулок и выдает такой мяв, что у меня секунд на десять закладывает уши. Зов-требование первой срочности…
– Вайо? – спрашиваю я.
Мой вопрос остается без ответа. Зачем отвечать, когда сама Вайо выскочила к нам, прильнула к Рану и заплакала.
– Что случилось? Вайо?
– Я боюсь! Что-то страшное надвигается, я чувствую! Ран, я ночь не спала! Мне тяжело дышать!
– Собирайся. Мы выведем тебя из города.
– Зачем?
– Наши вырезали Охмурёжку. Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь. Пойдешь в лагерь.
– А ты? Ран, а ты?!
– Ты слышала, что я сказал? Собирайся!
Тихо всхлипывая, Вайо нырнула обратно в дом. Ей не понадобилось много времени на сборы. Но за те минуты, что мы ее ждали, на нас опять выбрел проповедник. Он вцепился в Рана и заорал:
– Все мы в воле Повелителей! Слышишь, ты, зверина? Все! Почему ты не выполнил их волю? Почему ты не убиваешь меня? Если ханны убивают людей – ты тоже должен! Пока люди не начнут убивать вас!
Ран молча оттолкнул его. И как раз в этот момент в наш закоулок свернули еще двое. Один – худущий, блеклый до желтизны, бритый наголо. Тусклый весь какой-то, от глаз до свободной безрукавки поверх комбеза (так одеваются ремонтники в доках, вдруг вспоминаю я). И второй – его одежда мне незнакома (или, может, я ее не помню?); но… четкие, выверенные движения, жесткая линия губ… да и вообще… по совокупности примет, пришла мне в голову чужая чья-то фраза… так вот, по совокупности примет он может быть только военным. Причем скорее командиром, чем простым бойцом. В него-то и врезался проповедник.
– Что за развлечения? – рявкнул военный.
Ран не снизошел до ответа. Зато ответил проповедник, будь он неладен!
– Ханны убивали всю ночь, – пропел он, воздев к небу длинный палец. – Но теперь они не хотят убивать. Выходит, наша очередь? А, ханн? Выходит, Повелители уже перетасовали колоду? И пришла пора нам убивать вас?
Вайо выскочила к нам как ошпаренная. Она слышала, поняла я. Еще бы! Вопли этого психа наверняка слышны достаточно далеко, чтобы сюда сбежалась толпа людей. Сбежалась и начала нас убивать!
– Они убивали? – спросил военный. Да, командир, невпопад подумала я, и высокого ранга.
– Сходите на Охмурёжку, – истерически расхохотавшись, предложил проповедник. – Сходите. Полюбуйтесь. Рыжие бестии умеют резать беззащитных!
Следующий миг растягивается почти на вечность. Тощий выхватывает из-под безрукавки пистолет. Ран толкает Вайо вбок и прыгает, на лету выпуская когти. Да, рыжие бестии умеют убивать, отрешенно думаю я. Выстрел уходит в небо: нажимая курок, тощий, по сути, уже мертв. С разорванным животом не очень-то постреляешь. Военный кидается к пистолету, но Ран успевает первым. Крик и выстрел сливаются друг с другом и с собственным эхом. Ран хватает Вайо за руку, вопит:
– Ходу! Бегом!
И время сжимается снова.
– Быстро ты управился, – выдохнула я. И дернула следом со всей мочи.
Нам повезло. Мы выбрались из города живыми и невредимыми. В одном месте навстречу выплеснулась толпа – но после первого же выстрела на поражение замешкалась, и мы проскочили. Мне, правда, пришлось окорябать морду одному чересчур быстрому. Проход «степной ураган» – в полуразвороте на бегу. Не зря училась. Двух пострадавших людям хватило; они послали нам вслед пару проклятий, и только. Хорошо, что у них не оказалось оружия!
В другом месте, почти у последних домов, откуда уже видна степь, в нас швырнули топливную трубу. С крыши. И если бы улица тут не расширялась… Быстрая ханнская реакция выручает, когда есть куда отшатнуться. Здесь – есть. Мы шарахаемся вбок, и Ран хрипит:
– Быстрее!
Куда уж быстрее…
По счастью, бежать остается всего ничего…
Так думала я – и ошибалась. Вылетев из города в степь, Ран и не подумал притормозить. Мы побежали дальше по жухлой траве, еще быстрее, неподвластным ни одной расе, кроме ханнов, кошачьим скоком… воздух сух и холоден, бурая пыль взлетает из-под ног – нет, из-под лап! – и щекочет нос, и неправильное, нелепое ощущение дикости и свободы: чуточку стыдно, чуточку весело, и очень-очень странно. Так, наверное, почувствовал бы себя солидный, взрослый и степенный человек, вздумав влезть на дерево и покачаться на самой верхушке.
– Хорошо! – крикнула вдруг Вайо. – В городе и не замечаешь, что приходит время охоты!
– Ты не заметила? – наигранно изумился Ран. – В городе пришло время охоты на нас! Туда, – он свернул влево, и через пару минут мы съехали на дно небольшого овражка.
– Я ведь не то хотела сказать! – Вайо, кажется, даже обиделась. – Ты вдохни, ведь как дома!
