– А Нина? – недобро спрашивает Маргота.
– А что Нина? – Король пожимает плечами, и в голосе его – одно лишь усталое равнодушие. – Нина – это наследник. Не будь Карела, на мою корону претендовали бы твой муж и сынок твоей тетки Оливы. Два одинаково сомнительных наследника – это смута, понимаешь?
– Конечно, отец. Я говорила уже, что я не дура и совсем не это имела в виду. Пришлось ли смириться матери наследного принца?
– Ну, я не очень-то ее ограничиваю. Ты и про нее кое-что слыхала, а?
– Более чем, – презрительно чеканит принцесса.
– Карел – мой сын, и Нина достаточно любит его, чтобы быть образцовой матерью. Мне этого довольно. Ты успокоилась, дочка?
– Наверное…
– Тогда ступай. И, пожалуй… да, пришли мне Юлию.
– Сразу же, отец! – Марго убегает, подхватив пышную парадную юбку, и легкое эхо ее шагов быстро затухает.
Король Анри Грозный опускает голову на стиснутые кулаки и тяжко вздыхает; тихий голос его полон боли:
– Марго, Марго… воистину ты дочь матери своей, Маргота…
3. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Ночь опускается на мир. Умолкает дневной шум, а неспешные вечерние разговоры глушит камень стен. Тишина… когда-то я любил ее. Но с некоторых пор тишина давит на меня, как могильный камень. Истончается, исчезает мир вокруг, наваливается пустота небытия, и нет от нее спасения. Страшно…
Но ведь мне есть куда укрыться от могильной ночной тишины, от исчезнувшего мира! Да, всякое может случиться в видении – но, пожалуй, не в том, где оставил я короля Анри Лютого.
4. Благородная панночка Юлия, дозволенная подруга принцессы Марготы
Здесь, в королевском кабинете, ночь тиха. Здесь можно забыть о гудящем в большой зале празднике. Забыть… разве можно забыть! Этот праздник – поражение Таргалы, поражение и позор, и платить за позор приходится лишь ему, королю! Платить собственной дочерью! И при этом рассыпаться в любезностях, блистать пышным гостеприимством, казаться вполне довольным и даже счастливым! Что ж, Марго всегда была умницей, она поняла. И ее просьбу, последнюю просьбу дочери, а не королевы Двенадцати Земель, он выполнит! Ее Юлия выйдет за Ожье, и пусть пан Готвянский только посмеет выказать недовольство!
– Благородная панночка Юлия просит позволения говорить с королем. – Дежурный кавалер возник в дверях ненавязчивой тенью, готовый сию секунду исчезнуть и турнуть вон посетительницу.
– Пусть войдет, я ждал ее.
Тонкие руки, золотые локоны. Глубокий реверанс, глубокие серые глаза, вскинутые на короля с отчаянной надеждой.
– Вы плакали, Юлия?
– Мой король, я… – Юлия сжимает задрожавшие губы, на короткий миг прикрывает глаза. – У меня выдался печальный день, мой король.
– Что же опечалило вас, любезная моя панночка?
– Не гневайтесь только, мой король! Свадьба Марго совсем меня не радует.
– Почему же?
– Мой король…
– Только не ври своему королю, девочка. Не надо уверений в преданности и громких слов о долге подданного. Чем эта свадьба мешает тебе?
– Мне хорошо рядом с Марго, мой король. Мы ведь не только по протоколу подруги… а теперь она уедет, и никогда больше мы не увидимся.
– И все?
Долгий, прерывистый вздох больше похож на стон.
– Еще с одним человеком придется мне проститься навсегда в тот день, когда покину я двор.
– Кто же он, панночка Юлия?
– Один из ваших гвардейцев, мой король.
– Всего лишь? Дочь пана Готвянского – и какой-то гвардеец? Двор не поймет вас, любезная моя панночка!
Юлия вскидывает голову, и яркий румянец заливает белую кожу северянки:
– Что мне до двора! Мой Ожье стоит их всех!
– Так это Ожье вскружил вашу прелестную головку, панночка? Это о нем плакали вы?
Юлия кивает, и король, усмехнувшись чуть заметно, задает главный вопрос:
– И вы мечтаете стать женой королевского гвардейца, панночка Готвянская?
– Да, – еле слышно отвечает Юлия.
Король Анри молча и пристально разглядывает стоящую перед ним девушку. Он не назвал бы Юлию такой уж красивой – ну что ж, о вкусах не спорят. Марго ярче, выразительней. Его Марго, так похожая на мать… Марго, однако, любит показать норов, а Юлия мила и нежна. Удивительное дело, как такие разные девушки становятся подругами? Юлия, первая невеста королевства после Марго, и гвардеец Ожье…
– Прошу, присядьте. – Король встает и, галантно поддерживая Юлию за кончики пальцев, подводит ее к тому креслу, что недавно занимала Марго. – Я хочу поговорить с вами серьезно.
– Я вся внимание, мой король.
Король Анри тратит пару секунд, пытаясь подобрать слова помягче. Он предпочитает прямоту, но как сказать этой милой девочке, что ее любовь, быть может, всего лишь желанный приз для голоштанного карьериста? Оскорбится! И, быть может, правильно сделает. Для короля Ожье – лишь один из четырех сотен гвардейцев, не худший, надо признать, но, что у него за душой, король знать не обязан. Достаточно того, что король знает все о его семье, а вот знает ли будущая невеста? Что ж, с этого и начнем, решает король.
– Любезная моя панночка, я удивлен и разочарован. Вы, с вашей красотой и вашим высоким происхождением, при богатстве и влиянии вашего отца, можете рассчитывать на самую блестящую партию. И вдруг – младший сын барона Мишо! Юлия, вы видели барона Мишо? Нет? Скотина непристойнейшая, не при даме будь сказано. Только и умеет, что ужраться до свинского состояния и заваливать в сено смазливеньких поселяночек. Именье в упадке полнейшем. Хозяйством после смерти баронессы занимается капеллан, милейшей души человек и набожный исключительно, однако же к мирским делам не приспособлен. А наследник весь в папашу, и я, как сюзерен, решительно не одобряю ваше желание, благородная панночка Готвянская, связать судьбу с таким семейством… фу!
– Ох, мой король, – Юлия с ответом не медлит. – Поверьте, я тронута вашим участием! Но мне, право же, нет дела до барона Мишо! Я люблю Ожье, он любит меня. И он, счастливец, может не заботиться о родительском благословении!
– Это еще почему? – хмурится король.
Юлия несмело улыбается:
– Барон Мишо, провожая младшего сына в столицу, благословил его разом на всю оставшуюся жизнь и повелел в дальнейшем не обременять отца и брата своим обществом. Ожье свободен от любых обязательств, кроме службы вам, мой король, его родным нет дела ни до него, ни до его будущей супруги. Чего не скажешь о моем отце, и надежда наша только на королевскую волю!
– Ваш отец, панночка, примет королевскую волю, но не смирится с ней. А в последствиях я не волен! Юлия, вы рискуете остаться не только без приданого, но и без наследства.
