– Да, – медленно произносит Пресветлый. – Если будет так…
– Готов ли ты потрудиться ради такого будущего, брат мой?
– Все, что в моих силах… и даже больше.
– Больше не понадобится. Тот послушник, о коем писал ты в Капитул, прося совета, что скажешь ты о нем сегодня?
– Анже? Сейчас я спокоен на его счет. Это простой юноша, чистый душой, искренне верящий в Господа… его дар не от Нечистого!
– Вот и прекрасно. Раз не от Нечистого, значит, от Господа, а раз так, делом Господним будет воспользоваться им в интересах Церкви. Слушай, брат мой, – посланец понижает голос, – помнишь ли ты сказание о святом Кареле?
– Кто в Таргале не помнит его, – немного растерянно откликается Пресветлый.
– Красивая сказка о благородных помыслах и мужественных деяниях, – задумчиво произносит посланец. – Сказка, способная увлечь.
– Не сказка, – возражает Пресветлый, – ведь это было, это наша история.
– Добрый мой брат, уверен ли ты, что все происходило именно так? И как, кстати, «так»? Скажи, сколько вариантов этой истории ходит по Золотому Полуострову?
– Прошло столько лет… – бормочет Пресветлый.
– Да, – соглашается гость. – Но этот послушник, Анже, если будет на то воля Господня, может узнать, как было все на самом деле.
– И впрямь, – шепчет Пресветлый. – Его дар не зависит от давности событий. Но… от Смутных Времен сохранилось так мало! Кому по силам собрать столько раритетов, чтобы…
– Кому? Вот тут, брат мой, и начинается то, ради чего я приехал. В окружении короля Луи есть наш человек. От него узнали мы, что молодому королю нравится сказание о его предке. Очень нравится. Нравится настолько, что стоит лишь намекнуть ему о возможности узнать все доподлинно…
– Но как? Я не вхож к королю.
– Пока, – улыбается гость. – Скоро будет иначе. Брат мой, король сам придет к тебе и спросит о послушнике, наделенном от Господа даром прозревать прошлое. Наш человек устроит это. Брат мой, молодому королю простительно любопытство, особенно если касается оно славных деяний предков. Поощряйте интерес юноши, и он сам начнет разыскивать для вас раритеты.
– Святой Карел, принц Валерий и Подземелье, – задумчиво говорит Пресветлый. – Когда я был мальчишкой, мне тоже нравилось это сказание. Но какой с него прок в войне за души?
– Прок будет… Мы узнаем правду, брат мой. Но из всей той правды, что мы узнаем, Капитулу нужно одно. Доказать, что король Анри Лютый – и никто иной! – в ответе за все бедствия Смутных Времен!
– Ну, так оно, скорее всего, и было, – пожимает плечами Пресветлый. – Иначе некоторые подробности сказания становятся попросту бессмысленными. Но что нам в вине Анри Лютого?
– Пресветлый, право же, не стоит пытаться объять одним умом столь великую задачу. Выполните свою часть ее, и благодарность Светлейшего Капитула будет достойной наградой за верность Святой Церкви. – Посланец выдерживает многозначительную паузу и улыбается. – А как свершится остальное – не наша с тобой забота, брат мой.
3. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Мимолетный сон уходит, оставляя меня в потрясенном оцепенении.
Что ж это, смятенно думаю я, как понять, как поверить?! Пресветлый Отец Предстоятель, просветленный Господом, – и мирские интриги? Капитул Светлейший – и власть земная? Провозвестники Света Господня – и ложь?! Как, почему?!
Та часть меня, что еще помнила мирские законы и злобу людскую, кричит – затаись! Не видел, не знаешь, не твое дело! Не путайся в дела сильных – растопчут! Другая же часть, та, что узрела Свет Господень и тянулась к нему, шепчет испуганно – покайся. Чего-то ты не понял, да ты и не мог понять, ибо кто ты и кто они? Просветленные, Предстоящие – и послушник, смиряться должный… твоего ли ума дело? Покайся, прими епитимью заслуженную за дерзкие сомнения – и забудь… Нет, кричит мирская память, не смей, нельзя! Узнавший ненароком чужую опасную тайну не по земле твердой ходит – по топи болотной!
В этом смятенном раздвоении и застает меня брат Серж. И, не в силах выбрать меж послушанием и осторожностью, я рассказываю все ему. Все. Включая и сомнения свои. Наставь на путь истинный, брат. Как скажешь ты, так и сделаю.
– Господи, Анже! Да с чего ты вообще так разволновался?! Ну, решил Светлейший Капитул подмять короля под Церковь, ну и что? Сам же короля грозным назвал! Так, может, Церковь грозный нрав смягчит. Ты здесь в тепле, сытости и безопасности, и оставь короля его судьбе. Одна власть стоит другой.
Он прав, конечно, прав. Разве не Отец Предстоятель привел меня сюда, укрыв от мира? Разве не одно лишь добро вижу я от него? Так и говорю я брату Сержу, и благодарю, что укрепил он меня в мысли о покаянии.
– Каяться? – переспрашивает Серж. – Не слишком ли строг ты к себе, друг Анже? Делай свое дело, как прежде делал, вот и все.
– Так ведь исповедь завтра, – напоминаю я брату Сержу.
– Исповедь? – повторяет он. – Да, исповедь… Ох, Анже! Ладно, раз совесть твоя так велит тебе, кайся. Но тогда уж кайся так, чтобы и сам Нечистый не усомнился в твоей верности Святой Церкви! Ты понял, друг Анже?
И я каюсь, с радостью принимаю наложенную Пресветлым епитимью и провожу неделю в молитвенном бдении, дабы напомнить себе о смирении. И укрепляюсь в мысли служить Святой Церкви, хоть и грызет меня временами сомнение – достойны ли Света Господня поиски мирской власти? Вразуми, Господи! – молю я. И, словно в ответ, слышатся мне вновь и вновь слова брата Сержа: «Одна власть стоит другой». Но я не знаю, как истолковать их.
Однако неделя молитвенного бдения – тяжкий труд и испытание суровое. С каждым днем все меньше одолевает меня искушение думать и сомневаться. Смирение и послушание… день на коленях пред Господом, ночь – на полу часовни ничком, а после утрени – чаша воды и корка хлеба, и короткая прогулка по нужде. Смирение. Послушание. Я чувствую, только они и остаются во мне. И когда по окончании епитимьи Пресветлый благословляет меня, я принимаю благословение с легким сердцем.
Серж качает головой, встречая меня у дверей часовни. И весь путь до кельи идет так, словно готов в любой миг подхватить меня. И говорит после:
– Что ж, Анже… по мне, могло и хуже обернуться. И под сенью Господа случается, знаешь ли, ходить по лезвию кинжала.
КОРОЛЕВСКАЯ СЛУЖБА
1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Отец Предстоятель готов к отъезду. Ждет у ворот запряженный четвериком просторный возок, ждут брат кучер, брат секретарь и два десятка стражи. Путь до Ич-Тойвина не близок и по местам, где всякое случается. Пресветлый отправляется на Светлейший Капитул за два месяца с лишним до начала его. И кто, кроме Господа, знает, когда вернется он в монастырь? Может, к концу лета, может, к началу зимы…
