Им по-прежнему нарезали территорию вокруг базы. Хотя теперь, когда дальние границы их владений оказались удалены от базы на десятки километров, они могли честно признаться, что плохо их знают. Далеко не везде были, даже в границах территорий, принадлежащих их собственной компании.
Тимур, без малого четырехлетний, шнырял под ногами. Но в разговор старших не лез, от этого его как-то сразу отучили. У него как переключатель срабатывал – как только взрослые собирались за одним столом, он тут же концентрировал свое внимание на киберах. У которых для него всегда хватало времени.
– Тимур все-таки прилетел на Марс, – с улыбкой произнес Николай, глядя на мальчишку.
С ним все дружно согласились.
Их коктейль лютовал в зачатках Большого Северного океана. Наверное, не менее агрессивно вели себя и образцы от конкурентов, сейчас уже сложно было разобрать. Хотя Николай уверял, что их комбинация лучше всего подходит для северных территорий, – доказать это сейчас становилось тяжело. О том, что их образцы не хуже всех прочих, можно было судить лишь по косвенным признакам. Например, по тому, что они неуклонно держались в табели о рангах сразу следом за NASA, все дальше уходя от всех прочих. Теряя, впрочем, также неуклонно долю в общем результате. Сейчас, даже вместе с NASA, они удерживали лишь половину «рынка». Две тысячи условно терраформированных километров. Еще две тысячи размазались между остальными. И пусть остальные компании шли по результатам с большим отставанием, но они вступили в игру.
Даже европейцы, пусть и с помощью той же хлореллы и лишайников Николая, но достаточно быстро набирали вес в общем зачете.
Северные моря увеличивались, но еще не объединились в океан, который все ожидали. Агентство сочло своим долгом провести внедрение культур вперемешку, тем самым полностью исключая всевозможные распри по поводу того, чьи именно бактерии и водоросли показывают наилучшие результаты. Конечно, изначально сделанный выбор в пользу правила «нормированного распределения» результатов нельзя было назвать идеальным. Но надо отдать Агентству должное, они умели доводить принятые решения до конца.
В каждом из этих морей биологическая смесь от разных компаний оказывалась совершенно без ограничителей. Без конкурентов. Без территориальных барьеров, вроде суши. И – что было самым главным – пока что без биологических конкурентов. Николай демонстрировал запись, на которой одна из цианобактерий (входящих в состав коктейля) демонстрировала возможности множественного деления – ряда быстрых последовательных бинарных делений, которые привели за ограниченный срок к тому, что одноклеточная бактерия из одной размножилась до тысячи.
Их сдерживала только среда. Слишком холодно. Но они все равно размножались, и сине-зеленые водоросли, и хлорелла, и остальные. Где-то быстрее, где-то медленнее, но даже сейчас, по официальным данным, из тысячи монет, наваленных на стол, только триста с небольшим компания заработала непосредственно здесь, в районе базы. Остальное было приписано им Агентством после оценки и распределения результатов на севере.
В какой-то момент кто-то на Земле из чиновничьих прослоек NASA решил проверить систему на прочность. Оттуда пошли возгласы на тему нелогичности самого распределения, о необходимости «более структурированного подхода к оценке результатов». О том, что NASA никак не может согласиться с устроенной Агентством уравниловкой.
Дело дошло до предварительных слушаний в суде, конечно же, американском, который все равно не имел никакой юрисдикции над Агентством. Но мог, в случае чего, попортить немало крови попытками арестовать счета и прочее имущество.
В таких случаях Агентство действовало жестко. Они отказались передавать любые материалы, как цифровые, так и образцы от одних конкурентов другим. Но вызвали ученых с базы NASA, привезли их к себе. Продемонстрировали возможность культур, входящих в коктейль ITSK, заставив ознакомиться с образцами и их возможностями прямо на территории базы Агентства.
Рассказывают, что комиссию от NASA раздевали чуть ли не догола, чтобы не дать возможность ничего с собой вынести.
Им не сообщили о результатах этой проверки, также как и о том, какой именно отчет от марсианской базы NASA ушел на Землю. Но судя по тому, как быстро заткнулись на Земле, как моментально прекратились все суды и даже упоминания о них в прессе, результаты были неплохие. Что являлось еще одним косвенным признаком правоты Николая.
Лишь значительно позже ученые из марсианской базы NASA чуть-чуть приоткрыли завесу. Устроили своеобразное извинение, не прямое, за то, что произошло. За то, что вначале пошли на поводу политиков с Земли. В местных форумах лишь скользнула информация, что именно тогда отправили на Землю. Судя по всему, в письме, под которым подписалась чуть ли не вся их база, помимо собственно подтверждения конкурентоспособности образов от русских было еще и предупреждение, что они готовы обнародовать результаты проведенных испытаний.
Кто-то на Земле быстро пошел на попятную.
Они выпили за тост под названием «сегодня тысяча – завтра десять». Выпили за «авангард» – за недавно обнаруженный островок лишайника в шести сотнях километров от базы. Как именно в том месте могли оказаться первые споры, даже Николай затруднялся ответить. Но лишайник рос и там, найдя уютное местечко на подветренной стороне, хорошо обогреваемое днем и не так быстро остывающее ночью. На спутниковых снимках было хорошо видно, что пятно растительности занимает все большую территорию. Когда они впервые его обнаружили, лишайник рос на пятачке немногим больше нескольких метров. Сейчас он покрывал почти весь склон, заставляя их чувствовать гордость за дело рук своих.
Николай собирался послать туда кибера, готов был даже ринуться туда сам, на вездеходе. Но пока его не отпускали. Ни его, ни кибера. Поэтому он мог лишь по цвету лишайника сказать, к какому именно виду относится разведчик. Все соглашались, что получить образцы столь удачно разросшегося растения было бы очень кстати, но авангард рос слишком далеко. Даже само то, что программа обработки изображений выделила этот участок на снимках, казалось чистой удачей.
Дальнейшее распространение биологической жизни на Марсе выходило из-под их непосредственного контроля.
Они еще могли как-то регулировать этот процесс, стараться его ускорить. Но вряд ли даже они могли его остановить. Разве только орбитальными бомбардировками.
Они выпили тост от Лизы, которая специально придержала информацию для такого случая и только на праздновании показала данные: в районе базы увеличение количества кислорода достигло величин, которые стабильно улавливались даже не самыми чувствительными приборами. Ненамного, конечно, пока речь шла лишь о значениях в четвертом знаке, но они тут же выпили за то, чтобы как можно быстрее добраться и до третьего. Потом, отдельно, до второго. Каждый знак требовал отдельного тоста, и они успокоились на эту тему только после того, как выпили и за положенные 20,95 %. Что потребовало произнести шесть отдельных последовательных тостов.
Поводов для тостов тогда накопилось много. Первый вечер на Марсе, когда Данила реально не смог вспомнить следующим утром, как добрался до кровати.
