Есть еще особые ветры.
Они хищниками рыщут по земле. Сдирая краску, валя на землю
телеграфные столбы, переворачивая камни и отрывая головы статуям.
Харматтан властвует в Сахаре. Это ветер из красной пыли,
красной, как огонь, и мелкой, как мука, которая забивает ружейные затворы.
Моряки прозвали этот красный ветер «морем тьмы». Красные песчаные туманы
доносились далеко на север, к Корнуоллу и Девону
[7]
. Дожди, с которыми этот песок
падал на землю, люди принимали за кровь. «Широко сообщалось о том, что в
Португалии и Испании в 1901 году выпали «кровавые» дожди.»
Мы даже не подозреваем о том, что воздух наполнен миллионами
тонн песка, так же, как и земля – миллионами кубометров воздуха. Нам не
приходит в голову, что в земле обитает больше живых существ (например, червей и
жуков), чем на ее поверхности. Геродот пишет об исчезновении нескольких армий,
которых поглотил самум. Один народ даже «был настолько приведен в ярость этим
злым ветром, что объявил ему войну и отправился в поход в полном вооружении с
поднятыми мечами только для того, чтобы быть быстро и полностью втертым в
землю».
Пыльные бури бывают трех видов. Вихрь. Столб. Стена. В
первом случае не видно горизонта. Во втором вас окружают «вальсирующие джинны».
В третьем перед вами «встает медно-красная стена, и кажется, что все объято
пламенем».
Она поднимает голову от книги и замечает, что он смотрит на
нее. Он отводит глаза в темноту и начинает рассказ.
У бедуинов были свои причины для того, чтобы сохранить мне
жизнь. Видите ли, я мог быть им полезным. Когда мой самолет потерпел аварию в
пустыне, кто-то сказал им, что я не простой летчик, а еще кое-что умею –
например, по очертаниям на карте определить, какой это город. И вправду, моя
голова всегда хранила море информации. Я из тех, кто, оказавшись один в чужом
доме, направляется к книжному шкафу, достает книгу и читает ее, забыв обо всем.
Так мы вбираем в себя историю. Я помнил карты морских глубин, расположения
слабых мест земной коры, схемы маршрутов крестоносцев, начертанные на телячьих
шкурах…
Поэтому я знал те места еще до того, как мой самолет упал
туда. Знал, когда эту пустыню пересек Александр Македонский, движимый
благородными мотивами или алчностью. Знал обычаи кочевников, одержимых шелком и
колодцами. Одно племя выжгло дно долины до черноты, чтобы повысить конвекцию и
тем самым вероятность дождя, и возвело высокие сооружения, чтобы проткнуть
чрево облака. Было и другое племя (и не одно), люди которого протягивали руки
ладонями вперед, отстраняя от себя ветер. Они верили: если это сделать в нужный
момент, можно направить ветер в иную часть пустыни, к иному, менее
благословенному племени, которое было в немилости…
В пустыне легко потерять ощущение реальности. Когда мой
самолет упал в эти желтые волны, единственной моей мыслью было: я должен
построить плот.
…Я должен построить плот.
И здесь, в сухих песках, я знал, что меня окружали люди
воды.
В Тассили
[8]
я видел наскальные рисунки тех времен, когда на
месте Сахары было море, а люди плавали на лодках из тростника. В Вади-Сура
[9]
я
видел пещеры с наскальными изображениями пловцов. Там было когда-то озеро. Я
мог нарисовать его контуры на стене. Я мог бы отвести людей к его береговой
линии, которая была там шесть тысячелетий назад.
Попросите моряка описать самое древнее известное парусное
судно, и он расскажет вам о трапециевидном парусе, который свисал с мачты
тростниковой лодки, – такие же я видел на наскальных рисунках в Нубии,
относящихся к еще дофараоновской эпохе. В той пустыне до сих пор археологи
находят гарпуны. Там действительно была вода. Даже сейчас караванные пути
похожи на реки, хотя вода здесь редкая гостья. Вода сейчас в изгнании.
Перенесенная сюда в банках и флягах, она, словно призрачное видение, исчезает в
ваших руках и во рту.
Когда я оказался среди них и не мог определить, где
нахожусь, все, что мне было нужно, – название небольшого горного хребта, или
местный обычай, или любая маленькая частичка этого доисторического животного
[10]
,
и карта окрестного мира будет восстановлена в моей памяти.
Что мы знали об этих районах Африки? То, что долина Нила
превратилась в поле сражений, простирающееся на полторы тысячи километров в
глубину пустыни. Восемь тысяч людей на быстроходных танках, бомбардировщиках
средней дальности «Бленхейм», в гладиаторских боях на бипланах. Казалось, вся
Европа воевала в Северной Африке. А с кем они сражались? И кто защищал эти
места – плодородные земли Киренаики, соленые болота Эль-Агейла?
* * *
Накрыв летчика тканью, пропитанной маслом, а сверху еще и
плащом, бедуины несли его по пустыне пять дней.
Для него это был путь во мраке.
Внезапно он почувствовал, что температура упала. Они пришли
в долину, окруженную высокими красными скалами. Здесь находился лагерь остатков
племени людей воды, которое доживало свой век среди песка, пропадая в нем как
вода (а их голубые одежды были похожи на струи молока или на крылья). Они сняли
с него мягкую ткань, которая прилипла к его телу. Как и тысячу лет назад,
высоко в небе парили канюки, плавно снижаясь к этой горной расщелине…
Утром его понесли в дальний конец глубокого ущелья. Теперь
они разговаривали громко, и из их разговора он понял, что там находился склад
оружия. Вот потому-то он и был нужен им.
Глаза его были завязаны, поэтому он не видел, где они
остановились. Его руку открытой ладонью прижали к металлическому стволу
какого-то огнестрельного оружия, затем отпустили. Голоса умолкли. Его доставили
туда, чтобы определить тип оружия.
– Двенадцатимиллиметровый пулемет «Бреда». Италия.
Он оттянул затвор, проверил пальцем патронник – пустой,
затем, отпустив затвор, нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок.
– Отличный пулемет, – пробормотал он. Его понесли
дальше.
– Ручной пулемет «Шаттелеро» калибра семь с половиной.
Модель 1924 года. Франция.
