Короткие команды, доклады старпома и командиров боевых частей. Все в порядке. А иначе и быть не может. Идем в боевой поход. Командир командует: «По местам!» Сам спускается в центральный пост вслед за людьми. Радостно фыркают дизеля. От выхлопных труб идет сизый дымок. Боцманская команда отдает концы, и подлодка медленно отваливает от борта «Умбы».
Д-3 «Красногвардеец» идет восьмым. Первыми военную базу покидают быстроходные «эски», следом идут комбинированные «Ленинцы». За ними два «Декабриста». Последними от причалов и плавбаз отваливают «Щуки». Колонны кораблей движутся неторопливо. Фарватер считается сложным, ни у кого нет желания опозориться перед лицом трех бригад и налететь на камни в двух шагах от пирса.
— Как прокладывать курс? — словно невзначай интересуется у Котлова штурман. Лейтенант Серебряков хитрит. Знает же, что о цели похода не ведают даже командир и помполит, а все равно на всякий случай интересуется. Наивно.
— В море. Выводи нас в открытое море, — добродушно усмехается Котлов, — а там посмотрим.
— Есть идти в открытый океан. — Лицо Серебрякова расплывается в улыбке.
Командир недовольно косится на старпома, коротко подбадривает наблюдателей и отворачивается к зенитному полуавтомату. Двое артиллеристов держатся рядом с пушкой. Сам командир БЧ-2-3 прохаживается по палубе рядом с носовым орудием. Пусть мы в норвежских водах, но война есть война — бдительность не терять. Мало ли что?
Во фьорде чувствуется небольшое волнение. В глубь залива тянет легкий ветерок. Погода хороша, редкий спокойный день для поздней осени в Северной Атлантике. Правда, спокойствие и благолепие моря обманчивы. Курсирующие над Атлантикой, забирающиеся в высокие широты вплоть до Исландии и Гренландии, облетающие по большой дуге с запада осажденную крепость Британских островов тяжелые самолеты дальней разведки передали, что со стороны Гренландии и Лабрадора идет шторм.
С одной стороны, непогода заставит сбавить ход, а то и загонит на глубину, но зато крейсерским патрулям будет не до подводных лодок, да и не разглядишь среди пенных валов невысокую, скрывающуюся между волнами рубку подлодки, и авиации можно не опасаться. Если погода позволит, можно будет проскочить Северный Барьер в районе Фарерских островов днем, в надводном положении и крейсерским ходом.
Хотя у Котлова возникло нехорошее ощущение, что в этом походе им не придется прорываться в Атлантику. Он пока вообще не знал, куда они идут. Полученный перед отплытием в штабе бригады пакет полагалось вскрыть после форсирования фьорда, на удалении 50 миль от берегов Норвегии, погрузившись на глубину, в присутствии помполита и старпома, о чем все трое должны расписаться на конверте.
Предосторожности, непривычные даже для советского флота. От этого капитан-лейтенанту Котлову было не по себе. Вида он при людях не показывал, даже наедине со старпомом отшучивался, что, дескать, шпиономания-с. В душе же командир побаивался предстоящего похода.
Все сходилось один к одному, Котлов даже сам с собой поспорил, что им выделили позицию у Оркнейских или Шетландских островов с приказом атаковать только тяжелые боевые корабли английского флота. Кузнецов и Редер, похоже, решили дать надменным лайми эскадренный бой. Пусть бой будет на наших условиях, по планам штабов, но Котлов опасался, что в итоге все произойдет, как всегда, через известное место.
Противник силен, он сильнее соединенных немецкого и советского флотов. Говорить об этом не рекомендуется — распространение панических слухов, так это называется. В условиях военного времени пахнет трибуналом. Сам же для себя Котлов как разумный человек готовился к худшему варианту. Самому худшему, по его разумению. Командир «Красногвардейца» еще не знал, что все его опасения, все его наивные расчеты окажутся сущим пустяком по сравнению с тем, что на самом деле им уготовило союзное командование.
7
— Новости есть? — деловито поинтересовался командир, просовывая голову в люк, ведущий в центральный пост.
— Чисто, товарищ капитан-лейтенант, — отрапортовал штурман, не отрывая головы от окуляров перископа.
— Есть радиограммы с базы, — высунулся из своей конуры радист.
— Добро. — Котлов прошел через отсек, на ходу ловко обогнул старшину отделения рулевых и лейтенанта Серебрякова, умудрился разминуться с ввалившимся на центральный пост заспанным помполитом и втиснулся в радиорубку.
В помещении корабельных Маркони и без того было тесновато. Все пространство занимала радиоаппаратура. Немного места оставалось для шкафов с журналами и кодовыми таблицами. Сам командир отделения радистов Антон Черемизов скорчился за крохотным столиком, заваленным журналами и таблицами. Как там еще поместился Котлов, уму непостижимо!
Первым делом радист протянул командиру сводку погоды, затем последовали два запроса о местоположении подводной лодки. Черемизов и дежуривший до него радист Седлецкий сразу же после получения отбили квитанции. Заурядная процедура, благодаря которой командование знает, что на корабле получили сообщение и все живы — здоровы, подлодка боеспособна.
Последним, на самое сладкое, Черемизов приберег приказ по бригаде, требующий сменить позицию сегодня ночью. Судя по завитушке подписи на бланке, старпом уже успел ознакомиться с этим приказом. Это как раз было его дежурство. Будить командира ради сомнительной радости прочесть несколько коротких строчек старший лейтенант Соколов не стал. И правильно сделал.
Перечитав радиограмму дважды, Котлов негромко выругался и, выскочив из радиорубки, поспешил к штурманскому столику. Да, все точно, указанный в приказе квадрат позиции находится северо-западнее Оркнейских островов, как раз у выхода из Скапа-Флоу.
Кроме того, в приказе рекомендовалось быть осмотрительным — в квадрате должны быть наши подводные лодки. Сколько и кто именно, не уточнялось. Конспираторы фиговы!
— Прикинь курс, Серебряков, — ворчливо бросил командир.
— Четырнадцать часов хода в надводном положении.
— А если экономическим?
— Я рассчитывал на девять с половиной узлов. Это здесь, у берега, волнение слабое, стоит выйти из-под защиты острова — придется побултыхаться.
— На нет и суда нет, — пробурчал Котлов.
Подводная лодка провела на позиции двое суток. Над Атлантикой бушевал шторм, и капитан-лейтенант специально держал свой корабль близ береговой линии острова Мейкленд. Здесь, в тени скалистой громады острова, волнение было терпимым. Можно было крейсировать вдоль побережья в надводном или полупогруженном положении, не превращая стальные отсеки корабля в грохочущий, вибрирующий и вырывающийся из-под ног ад. Вражеских самолетов Котлов не боялся. В такую погоду только сумасшедший рискнет подняться в небо, и только очень везучий человек сможет это сделать.
Кроме того, восточное побережье Шетландских островов считалось прекрасным охотничьим местом. Возвращающиеся с патрулирования в высоких широтах корабли, по разумению командира «Красногвардейца», должны были стремиться проложить свой курс вдоль восточной линии береговой черты, дабы дать своим командам небольшой отдых от шторма. Раз уж распечатанный после выхода в море приказ предписывал не отвлекаться на безоружные транспорты и атаковать только боевые корабли и вспомогательные крейсера, то грех было не воспользоваться удачной нарезкой позиции.
