Я вытащил из кармана фигурку и сунул ей в лицо. Конечно, это
был Король, в черном, как на «Возвращении-68», с кожаным браслетом на запястье
и четырехдюймовой гитарой. Единственный подарок на память, который я сделал сам
себе, украв прямо из-под носа ее соседки по комнате спустя неделю после
исчезновения Сары, инстинктивно понимая, что она не вернется. Хотелось
сохранить хоть частичку ее.
Сара взвыла, сжала пальцы в кулак и ударила меня по груди. Я
раскашлялся, глаза наполнились слезами. Однако ее вес внезапно перестал на меня
давить. Я перекатился, хватая ртом воздух, и попытался встать на ноги. Когда
зрение вернулось ко мне, во всех направлениях вокруг кипел серый мех — крысы,
охваченные паникой при виде огорчения своей госпожи.
Она начала спускаться по лестнице, но проклятие уже овладело
ее разумом. Напоминания об Элвисе, оставленные мною на ступенях, делали с кое
дело — при виде накидки с блестками она дернулась, словно конь, увидевший
гремучую змею, и рухнула, проломив хрупкие перила.
Я подошел к краю балкона и посмотрел вниз. ()на скорчилась
на скамье, злобно глядя на меня.
— Ты в порядке, Сара?
Произнесенное имя словно пробудило ее; она побежала по залу
ожидания, совершенно бесшумно ступая голыми ногами по спинкам скамеек. Однако
на полпути запнулась, заметив очередную бархатно-черную афишу с Королем, и
испустила жуткий, скорбный крик, эхом прокатившийся под сводами терминала.
Что-то типа той берущей за живое трансформации, когда, скажем, жалкий,
заброшенный кот внезапно издает звук, похожий на детский плач.
Крысы со всех сторон бросились ко мне — с целью нападения,
подумал я в первое мгновение. Однако они просто пришли в возбуждение и безо
всякой цели кружили вокруг моих сапог, а потом исчезали в дырах и дверях
офисов.
Я побежал вниз по лестнице, и удерживающие ее металлические
болты начали с визгом выдираться из стены. Сара металась от выхода к выходу,
жалобно хныча при виде лица Короля. Наконец замерла и снова зашипела на меня.
Она понимала, что я загнал ее в угол, и настороженно
смотрела, как я сунул фигурку в карман.
— Стой там. Я не причиню тебе вреда.
Я медленно спускался по угрожающе раскачивающимся ступеням;
ощущение было примерно такое, как стоять в каноэ.
Когда моя нога коснулась пола, Сара рванула к дальней стене,
высоко подпрыгнула и вцепилась черными когтями в паутину паропровода, питающего
длинный радиатор. Трубы были пусты, и длинные черные ногти издавали лязгающий
звук, пока она карабкалась вверх по стене в направлении высоко расположенного
окна, которое я не потрудился прикрыть афишей. Она двигалась, точно паук,
быстрыми рывками. Здесь, между ней и свободой, Элвиса не было. Я мог вот-вот
потерять ее.
Ругаясь на чем свет стоит, я повернулся и побежал обратно по
шатающейся лестнице. За спиной затрещали резкие, похожие на выхлопы звуки,
болты окончательно сдались, и ровно в ту секунду, когда я ступил на балкон,
лестница практически полностью отсоединилась от стены. Однако она не упала, а
обвисла, цепляясь несколькими ржавыми болтами за пол верхнего этажа.
Сара добралась до высокого окна и ткнула в него кулаком.
Грязное стекло разлетелось, и в здание заглянул клочок серого неба. Только она
попыталась пролезть в проем, как сквозь облака прорвался яркий солнечный луч и
ударил ей прямо в лицо.
Розовый свет заполнил терминал, Сара снова закричала,
покачиваясь на одной руке и безостановочно молотя в воздухе другой. Она еще
дважды предпринимала попытки пролезть сквозь разбитое окно, но безжалостный
солнечный свет загонял ее обратно. В конце концов она рванулась в сторону,
промчалась вдоль труб, спрыгнула на балкон и метнулась к двери самого дальнего
офиса. Я помчался туда же.
В последнем офисе было темнее всего и сильно воняло крысами;
тут находилось главное гнездо ее «семьи». Когда я достиг двери, крысы
одновременно повернули ко мне морды. Красные глаза вспыхнули под воздействием
пронизанного пылинками солнечного света. В одном углу стояла постель, ее ржавые
пружины прикрывала полуистлевшая одежда. Большинство инфернов и не думают обзаводиться
постелями. «Может, эту оставили здесь бомжи? — задумался я об очередной
загадке. — Или же Сара сама притащила ее со свалки? Она любила спать с
комфортом, даже подушку привезла в колледж из Теннесси. Неужели ее по-прежнему
заботило, на чем она спит?»
Сара наблюдала за мной с постели, наполовину прикрыв глаза,
потому что солнечный свет жег их, ей это придало более человеческий вид. Я
настороженно приближался, сжимая фигурку в кармане: «Может, удастся справиться
с Сарой без дальнейшей борьбы, — устало думал я. — В конце концов,
она назвала меня по имени».
Замершие повсюду крысы заставляли меня нервничать. Пришлось
достать из кармана пластиковый мешок и высыпать его содержимое себе под ноги.
«Семья» расступилась, учуяв запах Корнелиуса. Мой старый кот уже много лет ни
на кого не охотился, но они-то этого не знали. Просто внезапно я стал испускать
запах хищника.
Сара так сильно вцепилась в раму кровати, что та задрожала.
Я остановился, натянул на левую руку перчатку из кевлара
[3]
и
зажал в ладони две снотворные таблетки.
— Давай-ка проглоти их. Тебе станет лучше.
Сара, прищурившись, смотрела все еще настороженно, но по
крайней мере слушала. Она всегда забывала принимать таблетки, и это было мое
дело — напоминать ей. А вдруг этот ритуал успокоит ее; требовалось нечто такое,
что она помнит, но не столь интимное, чтобы стать проклятием. Я слышал, как она
дышит, как быстро бьется ее сердце. Она могла в любой момент кинуться на меня.
Я сделал еще один медленный шаг и сел рядом с ней. Ржавые пружины вопросительно
заскрипели.
— Проглоти их. Они тебе помогут.
Сара перевела взгляд на маленькие белые таблетки в моей
затянутой в перчатку ладони. Я почувствовал, что она на мгновение расслабилась.
«Может, вспомнила, каково это — быть больной, просто нормально больной, и чтобы
твой бой-френд ухаживал за тобой».
Я не так скор и не так силен, как полноценный инферн, но все
же достаточно быстр. В мгновение ока я ладонью накрыл ее рот и услышал, как
таблетки скользнули в пересохшее горло. Она вцепилась руками мне в плечи, но я
всем своим весом откинул ей голову назад. Зубами она впилась в перчатку, но
черные ногти не вонзились в мое лицо, и я увидел, как она сглотнула.
Таблетки подействовали через несколько мгновений. С таким
быстрым метаболизмом, как наш, снотворное буквально валит с ног — я чувствую
опьянение примерно спустя минуту после того, как алкоголь коснется языка, и мне
требуется чуть ли не капельница, чтобы поддерживать кофейный кайф.
— Молодец, Сара, — Я отпустил ее и увидел, что
глаза у нее все еще открыты. — Теперь тебе будет хорошо, обещаю.
