Вздох, идущий словно из самых глубин земли, пронёсся по стальной трубе, окружающей люксиевый столб. Свет в глазах Клайва стал меркнуть и через мгновение погас. Клайв заморгал, покачнувшись, и Джонатан с Эстер поддержали его с двух сторон. Женевьев стояла напротив него, не в силах поднять глаза.
– Так это была правда. Правда всё, что сказал Монлегюр… что мой отец… он был узурпатором… и… я склоняю колени перед истинным королём, – прошептала она и в самом деле попыталась опуститься на колени, но Клайв схватил её за худые плечики и сердито встряхнул.
– Эй! Что это вы надумали! Тоже мне, время нашла трагедию ломать. Никто из нас не будет королём, Монлегюр всё загребёт под себя, так что теперь…
Он внезапно осёкся, и стало ясно, что он вновь слышит голос люксии. Теперь все четверо невольно называли её так, в женском, а не в мужском роде. Ибо кем бы ни оказалось это создание и откуда бы ни явилось в Шарми, оно, без сомнения, было женщиной.
– Она говорит… – Клайв запнулся. – Говорит, что это не имеет значения. Власть Монлегюра, как и всякая власть в Шарми, держалась на ней… на том, что они у неё брали. Но теперь, прикоснувшись к нам, она окончательно поняла, что слишком долго оставалась с людьми. Она говорит, что нам пора вырасти. И дальше идти самим. Что дитя по имени Эстер совершенно права: на пару' и пневматике – много лучше.
Эстер выдохнула, быстро смаргивая слёзы. Джонатан погладил её по плечу.
– Она говорит, что теперь, когда она уйдёт, начнётся хаос, – медленно продолжал Клайв, глядя в отверстие, за которым дрожало и золотилось белое сияние. – Что будет трудно, но мы совладаем… мы все. Потому что в нас ещё есть… эта радость… и… этот свет. Стой! – воскликнул он, рванувшись вперёд так, как будто хотел ухватить золотое сияние, удержать – но было поздно. Столб света, ещё недавно спокойный и тихий, вдруг завибрировал по всей длине. На платформах поднялся тревожный ропот, перешедший в крик, когда сияние за долю мгновения разгорелось до ослепительной белизны, которую невозможно было выдержать глазам. Потом была беззвучная вспышка, залившая золотом весь мир – а когда она погасла, стало видно, что стальная труба опустела. Источник иссяк.
Кем бы ни была люксия и откуда бы ни явилась – она ушла. Отовсюду, из всех своих частичек, которые щедро дарила людям восемьдесят лет кряду.
Шахта сотрясалась от крика и топота ног. Эстер вжалась в Джонатана, а Клайв обнял за плечи и привлёк к себе обмякшую Женевьев. Двое старых друзей по Академии ле-Фошеля посмотрели друг на друга, думая о последних словах люксии и о том будущем, которое она им пообещала. Мир без люксиевых машин изменится за одну ночь. Завтра утром ничто не будет прежним, и то, с чем им придётся столкнуться, окажется, возможно, много хуже того, чего они пытались избежать. Но нечто важное всё равно останется, верно? То, что привело их сюда и поставило друг перед другом, то, что привлекло люксию в мир людей, то, что всегда в них было. Некий свет, не золотистый… невидимый, быть может?
Невидимый – и всё равно, нет в мире света ярче.
апрель – октябрь 2010 г.
