…Тошнота накатывала липкой волной, иногда доползти до ведра не оставалось ни сил, ни времени, и ее рвало прямо на пол. Становилось легче, но ненадолго. Приходила Мелиса, швыряла ей полотенце – полотенцем можно было вытереть лицо, а можно протереть пол. Мелисе было все равно, ей – тоже…
Несколько раз Алисе устраивали допрос. На нее орали: сначала Мелиса, потом Ольгерд, требовали, чтобы она назвала номер банковского счета, а она молчала. И не из-за тупого упрямства, как они думали, она просто не могла вспомнить. Может быть, если бы они отключили этот проклятый свет и оставили ее в покое…
Через день, а может быть, через два – в своем Зазеркалье Алиса сбилась со счета, – стало чуть полегче. Она научилась ускользать. Там, куда она ускользала, было хорошо, там была Зинон. Зинон гладила ее по волосам и обещала, что скоро все закончится. Алиса и сама знала, что скоро все закончится. Скоро она умрет. Она уже не боится. Там, где сейчас Зинон, ей будет хорошо. Вот только Клим… Она умрет, а он будет продолжать считать ее расчетливой стервой. Если бы у нее был шанс, она бы сказала ему… Что?.. Трудно сформулировать… Да и неважно, что бы она ему сказала, шанса нет, и надежды тоже нет…
Может быть, ей позволят присматривать за ним? Так, как Зинон сейчас присматривает за ней самой…
Времени осталось мало, теперь Алиса это точно знала. Приходили Мелиса и Ольгерд. Они остригли ей волосы, коротко, очень коротко. А потом… она не помнила, что было потом, – она ускользнула. А когда вернулась, поняла страшную правду – зеркала ее ненавидят, зеркала издеваются над ней. Они отражают не ее, а Мелису.
Это же у Мелисы волосы короткие и белые – цвет «нордический блонд», – Алиса никогда не любила белые волосы…
– Не любила – полюбила, – отозвались отражения, – ты теперь – она…
* * *
Виталик запросто мог увязаться следом, поэтому Клим время от времени посматривал в зеркальце заднего вида, выискивал желтую машинку. К счастью, у мальчишки хватило здравого смысла оставить его в покое.
Перед офисом «Ализи» стоял автомобиль Алисы, Клим хорошо запомнил эту компактную черную «Мазду». Значит, самозванка на месте – это хорошо. Теперь дай бог терпения дождаться, когда она выйдет из офиса.
Ждать долго не пришлось. Не прошло и двадцати минут, как из дверей офиса выпорхнула Алиса. Черт, не Алиса, а Мелиса, хотя поверить в такое невероятное сходство было очень тяжело. Мелиса уселась в «Мазду», ловко, даже лихо вывела машину на проезжую часть. Клим двинулся следом.
По городу Мелиса ехала еще относительно аккуратно, да и не больно-то разгонишься в извечных столичных заторах, а вот за городом… За пределами Москвы черная «Мазда» словно с цепи сорвалась, Клим едва ее не упустил. Нельзя расслабляться, с этими девицами, наследницами печенежских ханов, всегда нужно держать ухо востро.
По мере удаления от столицы движение стало менее интенсивным, пришлось сбавить скорость, поотстать маленько. Пока что маршрут был Климу знаком: Мелиса ехала к его дачному поселку.
Он не ошибся: чуть не доезжая до поселка, «Мазда» свернула на проселочную дорогу. Клим знал, куда ведет эта дорога – метров через четыреста начнутся новостройки. Очень скоро «Лексус» пришлось бросить на обочине, слишком уж он стал приметен в этой глуши. Жалко, конечно, – еще угонят, чего доброго, – но времени в обрез, и так придется последнюю двухсотметровку бегом бежать.
Он и побежал, чертыхаясь и костеря на чем свет стоит свое пристрастие к сигаретам. Ведь молодой же еще мужик, а дыхалка совсем ни к черту. Надо завязывать с курением…
Черная «Мазда» стояла у дальнего коттеджа. В машине – никого, значит, Мелиса уже в доме. Она так торопилась, что не закрыла за собой калитку. Это хорошо, потому что трехметровый забор Клим бы не одолел. Панкратов с секунду постоял в раздумьях, потом решительно толкнул калитку. Во дворе валялся строительный мусор, но самих строителей видно не было. Может, они в доме?
Дом встретил его запахом известки и тишиной. Куда же подевалась лже-Алиса? Сквозь землю, что ли, провалилась?
– А ты упрямый, – послышался за спиной голос Алисы. Или Мелисы?
Клим обернулся. Скорее всего, это Мелиса – Алиса не стала бы целиться в него из пистолета…
– А ты бесшумно двигаешься, Мелиса. – Панкратов усмехнулся. Вообще-то, ему было не до веселья – девчонка держалась очень решительно, – но не станешь же теперь биться в истерике? В конце концов, он же мужик.
– Все-таки докопался. – Мелиса вздохнула, как ему показалось, разочарованно. – А как именно догадался? Утоли мое любопытство.
– У Алисы на пояснице что-то вроде родимого пятна, а у тебя его нет.
Она кивнула, сказала:
– Это след от ожога, давний, еще с детства. Я вот чего понять не могу – ладно сестрица, с ней у тебя были романтические отношения. – Она усмехнулась. – Но где ты увидел мою поясницу?
– В больнице, когда ты собирала с пола цветы.
– Черт! – Ствол дрогнул, Клим напрягся – если эта гарпия случайно нажмет на курок, ему конец.
– Обидно, – сказала гарпия доверительным шепотом. – Проколоться на такой ерунде!
– Ты прокололась не только на этом. – Клим старался не смотреть в черный зрачок пистолета. – Ты не узнала Диану.
– Эту девчонку с ожогами? – Мелиса недовольно поморщилась.
– Да, и эта девчонка сказала, что тебя словно подменили. Где твоя сестра?
– Ты о Мелисе? – Самозванка озорно улыбнулась. – У моей непутевой сестрички есть очень дурная привычка – лихачить за рулем! Сегодня она выпьет пару коктейлей и сядет нетрезвой за руль. Здесь есть очень опасное место: узкая дорога, глубокий овраг и никаких ограждений. Думаю, до дна оврага она живой не долетит.
Эта дрянь говорила в будущем времени! Значит, Алиса еще жива…
– Где она?
– А зачем тебе? Хочешь попрощаться? Сказать последнее «прости»? – Ярко-алые губы скривились в презрительной улыбке. – Рада бы тебе помочь, но ничего не выйдет. В последнее время она не выходит из отключки, Ольгерд слегка переусердствовал, когда пытался ее усмирить.
Мышцы живота свело судорогой: какой-то подонок переусердствовал, и Алиса теперь не приходит в себя! А Зинон говорила, что ей очень плохо, и времени остается совсем мало.
– Кто такой Ольгерд?
– Мой сообщник… или любовник – не важно. – Мелиса нетерпеливо махнула рукой, сказала: – А ты интересный мужик! При других обстоятельствах я, пожалуй, попробовала бы тебя охмурить. Ты бы удивился тому, как разительно изменилась в постели твоя старая знакомая. – Она мечтательно улыбнулась. – Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Будет много крови, Ольгерд снова начнет ныть, что я превращаю его загородный дом в хлев. – Ствол дернулся…
– Подожди! Последний вопрос.
Мелиса немного подумала, потом кивнула:
– Нравишься ты мне, Панкратов. Ну, давай свой последний вопрос.
