— Как только пробило полночь, — кивнула
Тэлли. — Девять дней… с половиной.
Крой нахмурился.
— А рейнджеры тебя не сразу нашли, верно?
— Получается, что так. А когда нашли, чуть не изжарили
заживо. В тот день они устроили грандиозный пал, и пламя вышло у них из-под
контроля.
— Что, правда?
— Вот это да!
Друзья Шэй, похоже, искренне удивились.
— У меня доска чуть не сгорела. Чтоб спасти ее, пришлось
прыгнуть в реку.
— Так у тебя из-за этого с лицом такое творится? —
осведомился Райд.
Тэлли прижала кончики пальцев к шелушащемуся носу.
— Ну да, у меня кожа… — У нее чуть не вырвалось
«на солнце обгорела». Но все остальные были захвачены ее рассказом. А она так
долго была одна, что теперь ее радовало, что она оказалась в центре
внимания. — Со всех сторон полыхал огонь. Пришлось бежать прямо через
полосу горящих цветов, и у меня расплавились туфли.
Шэй присвистнула.
— Невероятно!
— Странно, — сдвинул брови Дэвид. — Рейнджеры
обычно внимательно смотрят, нет ли кого-то из нас в тех местах, где они
собираются устроить пал.
— Ну а меня, значит, не заметили. — Тэлли решила
не говорить о том, что она нарочно спрятала свой скайборд. — Я ведь была в
реке, а вертолета я раньше никогда не видела — ну, то есть я его увидела в
первый раз днем раньше… И тут эта штуковина вылетает из тучи дыма и гонит огонь
прямо на меня! А мне-то откуда знать, что эти рейнджеры — славные ребята? Я
решила, что это какие-то ржавники-пироманьяки восстали из мертвых!
Все расхохотались. Тэлли так приятно было ощущать тепло
внимания этой компании… Словно она рассказывала ребятам из своего интерната о
редкостно успешной проделке, только это было еще лучше, потому что она ведь на
самом деле чудом спаслась. Дэвид и Шэй впитывали каждое слово. Тэлли радовалась
тому, что еще не активировала свой медальон. Вряд ли бы она смогла сидеть здесь
и наслаждаться вниманием дымников к своей персоне, если бы уже предала их всех.
Она решила дождаться полуночи, остаться одна. «Уж тогда сделаю, что должна
сделать».
— Наверное, натерпелась ты страха… — Голос Дэвида
вывел Тэлли из неприятных раздумий. — Столько дней одна посреди орхидей —
ничего не делать и только ждать, ждать.
Тэлли пожала плечами.
— А мне орхидеи понравились. Они такие красивые. Я ведь
ничего не знала про то, что это такой суперсорняк.
Дэвид укоризненно глянул на Шэй.
— Ты совсем ничего не сказала ей об этом в своей
записке?
Шэй покраснела.
— Ты сам велел мне не писать ничего такого, чем бы я
могла выдать Дым, вот я вроде как и зашифровала все насчет цветов.
— Выходит, из-за твоего шифра она чуть не
погибла, — заключил Дэвид, и Шэй явно стало больно от этих слов. Он
повернул голову к Тэлли. — Редко кому удается проделать такой путь в
одиночку, когда человек впервые выбирается из города.
— Но я бывала за городом раньше, — возразила Тэлли
и, чтобы утешить Шэй, обняла ее за плечи. — Со мной все было в порядке.
Цветы как цветы. А из города я ушла с запасом еды на две недели.
— А почему ты стащила только «СпагБола»? — спросил
Крой. — Наверное, это твоя любимая еда?
Он рассмеялся, все остальные последовали его примеру.
Тэлли постаралась изобразить улыбку.
— А я даже не видела, что беру. По три порции спагетти
по-болонски девять дней подряд… Я уже после второго дня их еле переваривала, но
есть-то хотелось.
Все понимающе закивали. Они знали о трудностях путешествий.
Судя по всему, они знали и о том, что такое тяжелая работа. Тэлли обратила
внимание на то, как много все ели за обедом. «Может быть, Шэй тут и не умрет от
недоедания, — подумала Тэлли. — Раз она себе полную тарелку еды
навалила и съела все до крошки».
— Что ж, я очень рад, что ты до нас добралась, —
сказал Дэвид, протянул руку и бережно прикоснулся к царапинкам на лице
Тэлли. — Но похоже, ты пережила больше приключений, чем рассказываешь.
У Тэлли ком встал в горле от волнения. Она сглотнула слюну и
пожала плечами, надеясь, что тем самым выказала скромность.
Шэй улыбнулась и обняла Дэвида.
— Я знала, что тебе понравится Тэлли.
Тут прозвучал звонок, и те, кто еще не закончил обед, спешно
принялись доедать свои порции.
— Что это такое? — поинтересовалась Тэлли.
Дэвид усмехнулся.
— Это значит: пора на работу.
— Ты пойдешь с нами, — сказала Шэй. — Не
бойся, это не смертельно.
По пути до места работы Шэй успела рассказать Тэлли кое-что
о длинных и плоских «американских горках», которые на самом деле назывались
железными дорогами. Некоторые из них тянулись через весь континент, бороздили
его, будто шрамы, — частица оставленного человечеству ржавниками
наследства. Но в отличие от большинства руин железные дороги приносили пользу и
годились не только для того, чтобы летать над ними на скайбордах. Для дымников
они служили главным источником металла.
Примерно год назад Дэвид обнаружил очередную железнодорожную
ветку. Она не вела ни к каким полезным местам, поэтому Дэвид разработал план,
как воровать оттуда металл и устраивать с его помощью новые маршруты для
скайбордов в долине. Шэй, прибывшая в Дым десять дней назад, уже трудилась над
этим проектом.
Группа из шести человек подняла скайборды в воздух и
направилась к противоположному краю долины, потом — вниз по течению реки, над
бурными порогами, потом — вдоль острого как бритва горного гребня, богатого
железной рудой. Только здесь Тэлли поняла, как далеко в горы она забралась,
уйдя от побережья. Перед ними, казалось, простирался весь континент. Выше лежал
плотный слой облаков, ниже — более редкие облака, но леса, луга и мерцающие
извилистые ленты рек можно было разглядеть через вуаль дымки. С этого склона
горной страны было видно и море белых орхидей, сверкающее под солнцем, будто
бескрайняя пустыня.
— Какое все огромное! — вырвалось у Тэлли.
— А когда находишься внизу, ни за что не
скажешь, — объяснила Шэй. — Не поймешь, насколько малы города. В
каких крошечных загончиках заставляют жить людей.
Тэлли кивнула. Но жители поселка, оставшиеся позади, в
долине, свободно разгуливающие посреди дикой природы, рубящие деревья и
убивающие животных ради пропитания, и представлялись ей чем-то вроде воскресшей
машины ржавников, перемалывающей все на своем пути.
И все же она ни на что не променяла бы эти мгновения, когда
парила в воздухе над горным склоном и смотрела на раскинувшиеся внизу долины и
равнины. Последние четыре года Тэлли каждый день любовалась Нью-Красотауном,
раскинувшимся до самого горизонта, и считала этот вид самым прекрасным зрелищем
на свете. Но теперь она больше так не думала.
