А потом она заметила пни вокруг поселка и ахнула.
— Деревья! — в ужасе прошептала она. — Вы
спиливаете деревья!
Шэй сжала ее руку.
— Только в этой долине. Поначалу это кажется дико, но
знаешь, ведь до эры ржавников люди так и жили. Мы собираемся расширить поселок
— начать строить по другую сторону от горы, истребить там орхидеи.
— Ясно, — с сомнением в голосе произнесла Тэлли.
Тут она заметила, что несколько уродцев осторожно буксируют через долину
спиленное дерево, уложенное на два скайборда. — Тут есть решетка?
Шэй радостно кивнула.
— Только кое-где. Мы перетащили сюда немного металла с
железной дороги — колеи вроде той, вдоль которой ты добралась до
побережья, — и проложили несколько маршрутов для скайбордов по Дыму.
Постепенно мы охватим решеткой всю долину. Над этим проектом работаю я. Через
каждые несколько шагов мы зарываем в землю что-нибудь железное. Тут с этим
непросто, как и со всем остальным. Ты просто не представляешь, сколько весит
рюкзак, набитый стальными обломками.
Дэвид и остальные ребята начали спуск. Выстроившись в
цепочку друг за другом, они летели между двумя рядами скал, помеченных
ярко-оранжевой краской.
— Это маршрут для скайборда? — спросила Тэлли.
— Ага. Догоняй. Я отведу тебя в библиотеку. Тебе надо
познакомиться с Боссом.
На самом деле, как объяснила Шэй, Босс не был самым главным.
Просто он вел себя как самый главный, особенно с новичками. Но он заведовал
библиотекой — самым большим домом из тех, что стояли вокруг центральной площади
поселка.
На пороге библиотеки Тэлли ощутила знакомый запах пыльных
книг. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что, кроме книг, в библиотеке почти
ничего нет. Ни большого объемного дисплея, ни даже отдельных маленьких рабочих
мониторов. Разномастные столы и стулья и множество стеллажей с книжками.
Шэй повела Тэлли в центр помещения, где стояла круглая
стойка. За стойкой сидел человек небольшого роста и разговаривал по
старомодному мобильному телефону. Они подошли ближе — и у Тэлли чаще забилось
сердце. Она боялась того, что ей предстояло увидеть.
Босс был старым уродцем. Несколько человек такого возраста
Тэлли заметила по пути издалека, но сумела отвести взгляд и не смотреть на них.
Но теперь перед ее глазами предстала жуткая правда — морщинистая, изборожденная
выпуклыми венами, выцветшая, дряхлая. Отчитывая кого-то скрипучим голосом по
телефону, Босс смотрел на девочек белесыми глазами и отмахивался от них рукой,
похожей на клешню.
Шэй захихикала и потянула Тэлли к стеллажам.
— Он нас потом позовет. А я тебе пока хочу кое-что
показать.
— Этот бедняга…
— Ты про Босса? Страшноват, да? Ему… сколько же… сорок!
Но погоди, вот поговоришь с ним.
У Тэлли пересохло во рту, она сглотнула слюну и попыталась
прогнать из памяти ветхое лицо старика. Нет, эти люди — просто безумцы, если
мирятся с таким, если хотят такого.
— Но его лицо… — промямлила Тэлли.
— Ерунда. Вот, посмотри.
Шэй усадила Тэлли за стол, подошла к стеллажу и сняла с него
несколько томиков в защитных обложках. Она положила книги на стол перед Тэлли.
— Бумажные книги? Что в них такого?
— Это не книги. Они называются «журналы», —
объяснила Шэй, раскрыла один журнал и указала на страницу.
На странно блестящих страницах было множество картинок.
Снимки людей.
Уродцев.
Шэй стала переворачивать страницы, тыкала в один снимок за
другим и хихикала, а Тэлли вытаращила глаза. Никогда в жизни она не видела
такое количество настолько разных лиц. Губы, глаза, носы всевозможных форм и
размеров на лицах людей какого угодно возраста. И еще — фигуры этих людей. Одни
— потешно толстые, у других — неприятно большие мышцы, третьи — слишком худые,
и почти у всех нарушенные, уродливые пропорции. Но вместо того, чтобы стыдиться
своей неправильности, люди смеялись, целовались и позировали — так, будто все
эти снимки были сделаны на какой-то грандиозной вечеринке.
— Кто они такие, эти уроды?
— Они не уроды, — покачала головой Шэй. —
Самое потрясающее в том, что это — знаменитые люди.
— Чем знаменитые? Тем, какие они страшные?
— Нет. Это звезды спорта, актеры, художники. Вот эти, с
курчавыми волосами, кажется, музыканты. А совсем некрасивые — политики. А про
толстяков мне кто-то говорил, что большинство из них комики.
— Но это смешно и странно, — призналась
Тэлли. — Так вот как выглядели люди до того, как появился первый красивый
человек? И как только им не страшно было выходить на улицу самим и смотреть на
других таких же?
— Ну да. Поначалу страшновато. Но что удивительно:
поглядишь на них подольше — и начинаешь привыкать.
Шэй перевернула очередную страницу. На развороте был
размещен фотоснимок женщины в облегающем нижнем белье, похожем на кружевной
купальник.
— Что за… — оторопело выговорила Тэлли.
— Угу.
Женщина выглядела так, будто ее морили голодом. Ребра
выпирали под кожей, а ноги у нее были такие тоненькие, что Тэлли удивилась: и
как только они выдерживают вес женщины. Ключицы и тазовые кости казались
острыми, как иголки. Но тем не менее она улыбалась и явно гордилась своим
телом, будто ей только что сделали операцию, а она не понимала, что у нее
убрали слишком много жира. Самое смешное, что лицо у этой женщины было ближе к
идеалу красоты, чем у всех остальных. Большие глаза, гладкая кожа, маленький
нос. Правда, скулы маловаты и слишком большой лоб.
— Кто она такая, черт подери?
— Модель.
— А «модель» — это кто?
— Что-то вроде профессиональной красотки. Наверное,
когда все вокруг уроды, быть красивой — это что-то вроде… работы.
— А в нижнем белье она потому что?.. — выговорила
Тэлли, но тут ее озарило. — Она больна той болезнью! Ну, той, про которую
нам рассказывали учителя!
— Может быть. Но я всегда считала, что насчет болезни
это они выдумали, чтобы нас пугать.
В те времена, когда еще не была придумана Операция Красоты,
как помнилось Тэлли по рассказам учителей, очень многие (а особенно — юные
девицы) так стыдились своей полноты, что переставали есть. Они теряли вес
слишком быстро, и некоторые привыкали голодать и продолжали худеть до тех пор,
пока не становились такими, как эта «модель».
Некоторые даже умирали — так говорили в школе. Это стало
одной из причин, почему придумали операцию. После этого болезнь исчезла,
поскольку каждый знал: исполнится шестнадцать — и я стану красивым. На самом
деле некоторые даже позволяли себе растолстеть перед операцией, поскольку
знали, что лишний жир у них в любом случае уберут.
