— Еще раз говорю вам: бросайте вы это гиблое дело. Выходите замуж, рожайте детей и заботьтесь о семье. Лично я считаю, что это единственное призвание и предназначение любой женщины.
Я чуть не поперхнулась. Почти то же самое мне постоянно твердит моя любимая тетушка Мила. Правда, ей, воспитанной в лучших традициях советского времени, это простительно.
— Да что вы, Вадим Сергеевич, — переходя на доверительный тон, заговорила я. — За кого тут можно выйти замуж? Кого ни возьми — либо алкоголик, либо голодранец. Одно слово — провинция!
Видимо, ему пришлась по душе моя откровенность. Он сочувственно покивал головой, допил коньяк и тут же заказал еще.
— Вы бы поучили провинциалку, как нужно работать, — попросила я, добавляя в голос робости и немного заискивающих ноток. Что ни говори, а мужики ведутся на лесть ничуть не меньше женщин. Особенно если эта лесть грубая и касается их мужских качеств. Галушко не был исключением. После моей просьбы он надулся, как индейский петух, того и гляди, закудахчет.
— Вот, например, откуда вы узнали, что на вашего Хрыкина готовится покушение? — продолжала я гнуть свою линию.
— Это то, что называется профессиональной тайной, — высокопарно заявил Галушко. — Хотя конкретно в данном случае ничего сверхъестественного нет. Максу начали угрожать еще до того, как мы собрались в это турне. Телефонные звонки, разумеется, анонимные, такие же письма… Шоу-бизнес, уважаемая Евгения Максимовна, это такой клубок змей, что просто ахнешь, если присмотришься повнимательнее.
— А что, у вашего сюзерена, я имею в виду Макса Хрыкина, так много врагов? — Я опять сделала невинные глаза. — Может, он кому-то должен?
— Финансовыми вопросами у нас занимается Владимир Алексеевич Погорельцов, — ответил Галушко, потягивая коньяк. — Что же касается врагов, то, скажите на милость, у кого их нет? А наш Максик — далеко не ангел. По сути дела, он то, что из него сделали я и Погорельцов…
Нет, все-таки Екатерина Великая была права, утверждая, что ценность мужчины целиком зависит от женщины, которая его направляет. Стоит этой направляющей утратить свое влияние на мужской индивидуум — и его несет по течению со страшной силой.
— Скажите, как вам удается ладить с Хрыкиным? По-моему, он такой жуткий хам! К тому же совершенно неблагодарный тип. — Я напряглась и выдавила из себя слезу. — Я, можно сказать, рисковала жизнью, отбивала эту чертову петарду, а он на меня наорал, как на девчонку…
Женские слезы действуют на мужчин по-разному. Мне доводилось встречать и таких, которые приходят в ярость от этого проявления женской слабости. Но Галушко отреагировал, как и было надо мне. Из «мудрого» столичного наставника он тут же превратился в саму заботливость:
— Ну, что с вами, Евгения Максимовна? Стоит ли так расстраиваться из-за какого-то малолетнего хама? И потом, у Макса было трудное детство, простите ему его слабости. Хотите, я поговорю с ним и объясню, что он был не прав?
— А это возможно?! — Я мгновенно «высушила глаза». В конце концов, мне предстояло охранять Хрыкина и ссориться с ним с первого дня работы совсем не входило в мои планы. — Боюсь, он не захочет со мной даже разговаривать.
— Не переживайте, я умею на него влиять, — самоуверенно заявил Галушко, допив вторую порцию коньяка. Если он продолжит пить такими же темпами, то через полчаса его можно будет грузить, как дрова.
— А вот, кстати, наш директор, администратор и продюсер в одном лице, — заявил Вадим Сергеевич, указывая на вошедшего в бар мужчину лет сорока с небольшим, моложавого, спортивного телосложения, поджарого. От него за километр веяло уверенностью и дорогим одеколоном. Глядя на него, можно наглядно убедиться, что в нашей стране остались люди, которым не страшен никакой мировой кризис. Подойдя к барной стойке, он заказал стакан сока и только после этого изволил обратить на нас внимание.
— Вадим, — укоризненно проговорил он, — ты опять за старое? Мы же договорились: во время туров дурные привычки бросаем. Кстати, что произошло на вокзале? Мне сказали, что какая-то ненормальная бросилась на Макса? Что за дела?..
— Можешь познакомиться с ней поближе, — быстро вставил Галушко. — Местный телохранитель, Евгения Максимовна Охотникова. Прелестная во всех отношениях дама.
При этих словах я застенчиво улыбнулась, изображая закомплексованную провинциалку. Зато Погорельцов нисколько не смутился от того, что несколько секунд тому назад практически мне же в лицо усомнился в моих умственных способностях.
— Очень приятно, — широко, но как-то заученно улыбнулся он. — Погорельцов, Владимир Алексеевич. Так что случилось на вокзале? Мне такие страсти рассказывали. Хотелось бы узнать из первых, так сказать, уст.
— Да так, ничего особенного, — еще больше «засмущалась» я. — Кто-то пытался бросить Максу букет цветов с петардой, а я вовремя это заметила.
— Вы смелая девушка, — каким-то странным тоном сказал Погорельцов и посмотрел на меня долгим взглядом.
Я этот взгляд выдержала.
— Я слышал, — отводя глаза и принимаясь за сок, опять заговорил Погорельцов, — что Макс из-за этой истории сильно разозлился. Даже накричал на вас. Если вы будете охранять его, вам просто необходимо с ним помириться. Могу выступить посредником. Если, конечно, вы не против.
Что за день такой?! Все просто мечтают помирить меня с Хрыкиным! Самое смешное, что я тоже этого хочу. И вполне искренне. Правда, я преследую при этом свои, весьма меркантильные, цели.
— Вы знаете, Владимир Алексеевич, — размеренно проговорила я, — мне очень хочется, чтобы господин Хрыкин не воспринимал меня как врага. Нам ведь придется несколько дней работать совместно. Но боюсь, что его характер…
— Не беспокойтесь, — не дал мне договорить Погорельцов. — Все заботы по мирным, так сказать, переговорам я беру на себя. — Он быстро допил сок и кивнул мне: — Идемте к Максиму и спокойно уладим все эти недоразумения.
Я поднялась со своего табурета и краем глаза заметила, что Галушко недовольно поморщился. По-видимому, ему не очень-то хотелось покидать бар. Должно быть, Погорельцов тоже заметил это.
— Ты можешь остаться, Вадим, — бросил он небрежно. — Мы с Евгенией Максимовной сами справимся. А с тобой поговорим потом.
Возможно, мне показалось, но на двух последних словах администратор сделал ударение. Интересно, о чем таком секретном они собирались разговаривать? Неужели причина — пьянство Галушко? Вряд ли. Судя по тому, как отреагировал Погорельцов на то, что застукал начальника службы безопасности за рюмкой коньяка, это явление у них — норма. Тогда что же? Инцидент с букетом и петардой? Вполне возможно, но маловероятно. Охрана работала достаточно профессионально. Для того уровня подготовки, разумеется. Основная их ошибка во время сопровождения объекта заключалась в том, что они контролировали пространство в плоскости, а не в объеме. Но таким вещам, насколько я знаю, на полугодичных курсах телохранителей не учат. То ли педагоги не успевают, то ли сами не умеют этого делать.
