Класс 3КМ спрятался за похоронным молчанием.
— НЕДЕЛЯМИ!
Класс 3КМ подпрыгнул.
— И ни одному из вас даже не пришло в голову обратиться ко мне! Мне тошно. Тошно и страшно. Да, страшно. Через пять лет вы получите право голоса! Предполагается, что вы — элитарный класс, 3КМ. Какие же из вас вырастут граждане? Какие офицеры полиции? Учителя? Юристы? Судьи? «Я знал, что это нехорошо, но меня это не касалось, сэр». «Я решил, что лучше пускай кто-нибудь другой поднимет шум, сэр». «Я боялся, что если скажу что-нибудь, то стану следующим, сэр». Если эта бесхребетность — будущее британского общества, то помоги нам Господь!
Я, Джейсон Тейлор, — стукач.
— Я должен заметить, что совершенно не одобряю способ, которым Тейлор довел эту плачевную историю до моего сведения, но по крайней мере он это сделал! Я не в восторге от Чейсли, Пайка и Руссо, которые заговорили только под давлением. Это позор для всего класса, что события подтолкнул к развязке лишь безрассудный поступок Тейлора!
Все повернулись ко мне, но я накинулся на Гэри Дрейка.
— Чего уставился? За три года не запомнил, как я выгляжу?
(Висельник вручил мне увольнительную на сегодняшний день. Иногда мне кажется, что он не прочь заключить одну из тех «рабочих договоренностей», о которых все время твердит миссис де Ру.)
Все взгляды переключились на Гэри Дрейка. Потом на мистера Кемпси. Наш классный руководитель должен был бы дать мне по мозгам за то, что я заговорил, когда говорит он. Но почему-то не дал.
— Ну, Дрейк?
— Сэр?
— Деланое непонимание — последнее прибежище дурака, Дрейк.
Гэри Дрейк по правде растерялся.
— Сэр?
— Ты опять, Дрейк.
Гэри Дрейка хорошенько потоптали. Уэйна Нэшенда и Энта Литтла на время отстранили от занятий. Не исключено, что мистер Никсон исключит Нила Броза.
Теперь они по правде напинают меня в лицо.
* * *
На английском Нил Броз обычно сидит на первой парте, в самой середине. «Валяй, — сказал Нерожденный Близнец, — займи место этого козла. Считай, что ты ему должен». И я сел. Дэвид Окридж, который обычно сидит с Нилом Брозом, пересел на одну парту назад. Но Клайв Пайк (подумать только!) поставил сумку на стул рядом со мной.
— Тут не занято?
У него изо рта воняет сырно-луковыми чипсами, но кого это волнует?
Я жестом показал, чтобы он садился.
Когда мы скандировали «Добрый день, мисс Липпетс», мисс Липпетс украдкой взглянула на меня. Так мимолетно и ловко, что как будто бы этого взгляда и вовсе не было, но на самом деле он был.
— Садитесь, 3КМ. Достаньте пеналы. Сегодня мы обратим наши юные гибкие умы на сочинение. Вот на какую тему.
Пока мы доставали все, что нужно, мисс Липпетс написала на доске:
СЕКРЕТЫ.
Скрип и скольжение мела очень успокаивают.
— Тэмсин, прочти, пожалуйста.
Тэмсин Мэррелл прочитала вслух:
— «Секреты», мисс.
— Спасибо. Скажи мне, что такое секрет?
После обеда все немножко тормозят и нужно время на разогрев.
— Ну, например, секрет — это такая вещь, которую можно увидеть? Потрогать?
Аврил Бредон подняла руку.
— Да, Аврил?
— Секрет — это информация, которую знают не все.
— Хорошо. Информация, которую знают не все. Информация… о ком? О тебе? О ком-то еще? О чем-то? Все это сразу?
После паузы несколько человек пробормотали: «Все сразу».
— Да, я тоже так думаю. Но задумайтесь над таким вопросом. Если секрет — неправда, это все равно секрет?
Хитро закрученный вопрос. Мисс Липпетс написала на доске:
МИСС ЛИППЕТС НА САМОМ ДЕЛЕ НЭНСИ РЕЙГАН.
Большинство девочек засмеялось.
— Если я попрошу кого-нибудь из вас остаться после урока, подожду, пока все уйдут, и шепну на ухо эту фразу — ответите ли вы: «Ух ты! Не может быть! Вот это секрет!»? Данкен?
Данкен Прист к этому времени поднял руку.
— Я тогда позвоню в психушку в Малом Мальверне, мисс. Закажу вам комнату с хорошим мягким матрасом. На всех стенках, — немногочисленные прихлебатели Данкена Приста рассмеялись. — Это не секрет, а бред, мисс!
— Весьма разумное и к тому же рифмованное замечание. Спасибо. Итак, как сказал Данкен, секрет не может считаться секретом, если он — явная неправда. Если достаточное число людей поверит, что я на самом деле Нэнси Рейган, возможно, мне не удастся избежать проблем, но все равно это утверждение не станет секретом, верно? Скорее, оно будет массовым заблуждением. Кто-нибудь может мне сказать, что такое массовое заблуждение? Алистер?
— Я слышал, многие американцы думают, что Элвис Пресли до сих пор жив.
— Прекрасный пример. Но сейчас я поведаю вам правдивый секрет. Мне чуточку стыдно признаваться, так что, пожалуйста, не рассказывайте об этом на переменах…
МИСС ЛИППЕТС УБИВАЕТ ЛЮДЕЙ ТОПОРОМ
Теперь засмеялась и половина мальчиков.
— Только тс-с-с! Я зарыла тела своих жертв под тем местом, где потом проложили шоссе. Улики уничтожены. Меня никто не подозревает. Но остался ли этот секрет секретом? Если о нем не знает никто, я подчеркиваю: никто?
Воцарилось заинтересованное молчание.
— Да… — пробормотало несколько ребят, в то время как другие пробормотали: — Нет…
— О нем знали бы вы, мисс Липпетс, — это Клайв Пайк поднял руку. — Если бы по правде убивали людей топором. Так что нельзя утверждать, что никто не знает.
— Можно, если мисс Липпетс не просто убийца, а еще и шизофреник! — влез Данкен Прист. — Если она убьет, а потом сама об этом не помнит. Она может вот так: рраз! — и переключиться, изрубить тебя в фарш за то, что ты не сделал домашнее задание, шмяк, шмяк, спустить останки в унитаз и выключиться. А потом проснется опять как порядочная, тихая учительница английского языка: «Ах, почему это у меня снова кровь на одежде? Странно, как полнолуние, так у меня на одежде кровь. Ну что ж. Брошу в стиральную машину». И тогда этот секрет по правде никто не будет знать, верно ведь?
— Очень живое описание, Данкен, спасибо. Но представьте себе все убийства, которые произошли в долине Северна. Абсолютно все, начиная, скажем, с эпохи римлян. Все жертвы, все убийцы давно мертвы и обратились в прах. Можно ли эти акты насилия, о которых, повторяю, никто не помнит уже тысячу лет, назвать секретами? Холли?
— Это не секреты, мисс, — сказала Холли Деблин. — Это… утраченная информация.
— Верно. Значит, мы все согласны, что секрету нужен человек, который его помнит или хотя бы запишет? Хранитель. Эмма Рэмпинг! Что ты там шепчешь Эбигейл?
