— Нет, я так не думаю. Я просто… Смотри! Падучая звезда!
— Где?
— Вон там!
— Не-а, — ничего из того, о чем узнают из книг, Дуран не знает. — Это спутник. Он не сгорает. Видишь? Летит себе по прямой. Может, это как раз тот «Скайлэб», который теряет высоту. Никто не знает, куда он упадет.
— Но как…
— Чшшш!
На кладбище есть сильно заросший угол, где под кривой омелой сложены разбитые могильные камни. Оттуда совершенно точно слышались голоса. А теперь еще и табачным дымом потянуло. Дуран потащился за мной, спрашивая: «Что такое?» (Боже, какой он все-таки дебил временами.) Я пригнулся, чтобы влезть под свод темно-зеленых листьев. На штабеле старых надгробий сидел Плуто Ноук, на стопке черепицы с крыши — Грант Бэрч, еще на чем-то — Джон Тьюки. О, если бы можно было дать им понять, что это я их заметил, а не Дуран!
Говорить «привет» крутым ребятам — это по-педиковски, так что я только сказал «Эй».
Плуто Ноук, Повелитель призраков, кивнул в ответ.
— Ой! — Дуран нагнулся и влетел лицом прямо мне в задницу, так что я споткнулся и полетел вперед. — Сорьки, Джейс.
— Не говори «сорьки», — сказал я Дурану.
* * *
— Так, значит, правила вы знаете, — Грант Бэрч сплюнул. — Тебя подсаживают на эту стену и дают пятнадцать минут, чтоб пересечь шесть задних дворов. Как тока справишься, беги на общинный луг. Свинъярд и Редмарли будут ждать под дубом. Успеешь — добро пожаловать в «Призраки». Опоздаешь или вовсе не придешь — ты не «призрак», и тебе им вовек не бывать.
Мы с Дураном кивнули.
— А если вас поймают, вы не «призраки», — добавил Джон Тьюки.
— И еще, — Грант Бэрч предостерегающе выставил палец, — и еще, если вас поймают, вы сроду не слыхали про «призраков».
Я наплевал на свои нервы и Висельника и спросил:
— Какие еще «призраки»?
Плуто Ноукс одобрительно фыркнул.
Омела вздрогнула, и часы на колокольне Св. Гавриила пробили без четверти девять.
— На старт! — Грант Бэрч поглядел на нас с Дураном. — Кто первый?
— Я, — сказал я, даже не поглядев на Дурана. — Я не сдрейфлю.
* * *
Задний двор первого дома оказался болотом триффидных сорняков. Сидя верхом на стене, я кинул прощальный взгляд на четверых оставшихся на кладбище, перебросил через стену вторую ногу и плюхнулся в высокую траву. «Все ушли», — ясно говорил дом. Темные окна, полуоторванная водосточная труба, обвисшие сетчатые занавески. Все равно я крался, пригибаясь. Вдруг какой-нибудь скваттер следит из окна, выключив свет. С луком и стрелами. (Вот разница между мной и Дураном. Дуран бы расхаживал тут, как у себя дома. Он никогда не думает про снайперов.) Я залез на сливу, растущую у следующей стены.
Прямо над головой зашуршал плащ.
Идиот. Это просто ветер теребит пластиковый пакет, зацепившийся за ветку. Опять послышалась труба — теперь совсем рядом. Я соскользнул с узловатой ветки и задержался, балансируя, на верху стены. Пока все было просто. Даже проще простого — в следующем саду стоял бак с соляркой, и его плоская крыша, всего лишь в футе подо мной, пряталась за угольно-синими хвойными ветвями.
Бак грохотал, словно я шел по грому.
* * *
Второй двор оказался в тыщу раз сложнее. Занавески на окнах были отдернуты, и даже сами окна открыты. Две толстухи сидели на диване, глядя на Астериксов и Обеликсов из европейской программы «Животики надорвешь». Ведущий Стюарт Холл ржал громче «Харриера» на взлете. В этом саду негде было укрыться. Сетка для бадминтона поперек сада, и все. Пластиковые биты, миски, мишень для стрельбы из лука и мелкий детский бассейн — все явная дешевка, скорее всего из «Вулворта». Что хуже всего, сбоку двора стоял жилой прицеп. В нем играл на трубе толстяк-коротышка с перевернутым лицом. Он по-жабьи раздувал щеки, но смотрел во двор. Не мигая.
Мелодия пошла вверх.
Потом вниз.
Прошло, должно быть, целых три минуты. Я не знал, что делать.
* * *
Открылась задняя дверь дома, оттуда вышла толстуха и подбежала к прицепу.
— Вики заснула, — сказала она, открыв дверь.
Трубач втянул ее внутрь, отшвырнул трубу, и они принялись лизаться со страшной силой, как две собаки, которым подсунули коробку конфет. Прицеп затрясся.
Я спрыгнул с бака, наступил на мяч для гольфа, встал, метнулся через двор, споткнулся о невидимые крокетные воротца, встал, прыгнул через перекладину забора и не рассчитал. Нога звучно треснулась о забор.
«Можешь считать себя котлетой», — прокомментировал Нерожденный Близнец.
Я перемахнул через перекладину и плюхнулся на землю, как мешок дров.
* * *
В третьем по счету доме живет мистер Бродвас. Если он меня увидит, то позвонит папе, и к полуночи меня уже четвертуют. Оросители ссссвисссстели. Я сидел на земле, и капли падали мне на лицо. Большая часть двора была скрыта шпалерами вьющейся фасоли.
Но меня сейчас беспокоило не только это. В предыдущем дворе, где был трубач, раздался женский голос:
— Джерри, вернись! Это просто лисы!
— Это не лисы! Это опять чертовы мальчишки!
Прямо у меня над головой в изгородь вцепились две руки.
Я рванул вдоль шпалер фасоли. И замер.
На ступеньке у двери сидел мистер Бродвас. Вода из крана с грохотом падала в жестяную лейку.
Паника заклубилась во мне, как осы в консервной банке.
Женский голос за спиной сказал:
— Это лисы, Джерри! Тед на прошлой неделе застрелил одну — он сперва решил, что это Дартмурский Зверь.
— Да ну? — руки исчезли с изгороди. Одна рука тут же показалась в дыре, что я проделал ногой. — Это, по-твоему, лиса натворила?
Пальцы трубача снова появились на верхней планке. Забор застонал — трубач пытался подтянуться.
Мистер Бродвас ничего этого не слышал, потому что у него шумела вода, но теперь он положил дымящуюся трубку на ступеньку и встал.
Я в ловушке, в ловушке. Папа меня убьет.
— Мэнди! — окликнул другой женский голос в саду за стеной. — Джерри!
— Ой, Вики, — сказал первый женский голос. — Мы услышали какой-то шум.
— Я репетировал, — сказал мужчина, — и услышал странный звук, так что выглянул посмотреть.
— Да неужели? А это тогда что такое?
Мистер Бродвас повернулся ко мне спиной.
Забор впереди был слишком высокий и совсем без зацепок.
— ОТ ТЕБЯ РАЗИТ ИМ! А У НЕГО НА МОРДЕ ТВОЯ ПОМАДА!
Мистер Бродвас закрыл кран.
