Была еще одна встреча с ненаглядной моей Кирой. Мы возвращались с Тасей из отпуска. Тася все уговаривала, чтобы поехать с вокзала на вокзал и не задерживаться ни на час в Первопрестольной. Только ведь ей переубедить меня еще не удавалось никогда. Снова едем к моим дядьям в Обухов, на Пречистенку.
Ну вот, наконец, знакомый переулок. Извозчик остановился на углу. Вместе с Тасей я поднимаюсь наверх, а самому не терпится бежать туда, в глубь переулка… А что, если будет снова знак судьбы? Вдруг снова я и она, одни на пустынном тротуаре? Но даже если нет, так хотя бы в окна загляну — может быть, почувствует, отодвинет занавеску, выглянет… Кира! Кира! Нет-нет, я не закричу. Даже камешек в окно не брошу… Так что же делать? Ах да! Нужен телефон.
Я в нетерпении, весь погружен в свои желания, в мечты, а Тася смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Кажется, вот-вот заплачет… Сейчас, сейчас, только дыхание переведу… Ты не мешай…
— Барышня! Тридцать два ноль семь… Да-да… Поскорей, пожалуйста… Да!.. Здравствуйте! Я Михаил, военный врач. Вы помните, вы не забыли меня, Кира?
В ответ слышу знакомый, бесконечно дорогой, но поразительно спокойный голос:
— Я? Как я могла забыть вас? Разве мы знакомы?
Такое впечатление, что это не она. То есть она, конечно, но совсем другая.
— Ну как же! Это было прошлой осенью… — пытаюсь напомнить ей, как все это началось. — Мы шли по скучному, кривому переулку. Я помню, что не было в том переулке ни души. Я пристально следил за вами, пока вы шли, и понял, что нет никого прекраснее на свете. И долго мучился, не зная, как заговорить. И боялся, что вот уйдете, а я никогда вас больше не увижу… Вы помните? Какое было счастье, когда все же решился подойти!
— О чем вы?
Вот те раз! Так Кира это или же не Кира?
— Неужели забыли про Карачев? Там где-то имение вашего отца.
Не помнит или все же притворяется? Зачем?
— Я и рада бы вспомнить, если мы встречались. Но где?
— Да здесь, в Обуховом! — Я уже начинаю сомневаться. — Впрочем, какая разница! Вы помните или же успели все забыть?
— Допустим, помню, — то ли решила уступить, то ли намерена и дальше продолжать жестокую игру. — Так что же между нами было?
Я чувствую, что еле сдерживает смех. Ах, как же они любят подразнить влюбленного мужчину!
— Мне как-то неудобно вам напоминать?
— Ах так! — Чувствую, что снова улыбается.
Пожалуй, стоит еще раз попробовать.
— Как вы прекрасны, Кира!
— Ах, что вы… — Я знаю, что легкий румянец появился на ее щеках.
— Вот только сейчас я шел по переулку мимо дома, но шторы были закрыты… — чуть слукавил.
— Я не люблю дневного света, вечерний сумрак успокаивает меня. — В голосе появляются печальные, волнующие меня нотки.
— Не знаю почему, но каждый раз, как выхожу на улицу, какая-то неведомая сила влечет меня туда, к вашему дому, и я невольно поворачиваю голову и жду, что хоть на мгновение мелькнет в окне знакомое лицо…
— Не говорите так….
— Я, впрочем, понимаю, как надоел вам рой поклонников с бездарными, много раз повторенными комплиментами.
— О ком вы?.. О ком вы говорите? Все не так.
— Но почему же вы одна?
Она ответила как-то напряженно и словно бы отводя глаза от телефонного аппарата в сторону. Да и ответ был немного невпопад:
— Моего мужа сейчас нет. Он вернулся с фронта и опять уехал. И матери его тоже нет.
— Так, значит, мы можем быть вместе, как тогда?
— Михаил! Вы сознаете опасность, которой меня подвергаете? На что вы рассчитывали, когда позвонили мне?
— Я вас люблю, я звоню только для того, чтобы это вам сказать! Я люблю вас, Кира! Все эти долгие месяцы я мечтал о вас.
— Ради бога, Миша, что вы делаете! Не говорите так, вас могут услышать.
— Я не могу говорить иначе…
— Оставьте меня. Я больше ничего не желаю знать!
— Не вещайте трубку, умоляю!
— Замолчите, ради всего святого… У меня темно в глазах, что со мной будет!
— Успокойтесь, ничего с вами не случится. А вот меня скоро положат на телегу и вывезут прямо на погост. Долго ли подцепить от больных какую-то заразу? И в этом будете виновны вы.
— Миша! Заклинаю вас всем, что у вас есть дорогого, оставьте меня.
— У меня нет ничего дороже вас на этом свете, Кира.
— Я вешаю трубку!
— Нет! Вы причина того, что я готов даже на безумство. Скажите мне только одно слово — и мы бежим.
— И это вы говорите замужней даме? Вы и преступны, и безумны!
— Кира! Я бросил все, пациентов, близких мне людей, ненавистную больницу. Я приехал сюда с одной целью — быть ближе к вам. Да, я готов на преступление. Бежим!
— У меня дети.
— Забудьте.
— Ни за что!
— Я приду к вам этой ночью.
— Не смейте! Неужели вам нужна моя погибель? Зачем только вы появились здесь? Вы хотите заставить меня лгать и вечно трепетать… Боже мой, замолчите, Миша!
— Если вы не позволите мне прийти к вам, я устрою под вашими окнами скандал. Сегодня же! Ах, Кира дайте же мне шанс!..
Она испугана. Мне кажется, что у меня наконец-то получилось. И потому говорю уже более спокойным голосом:
— Кира, нам необходимо поговорить.
— Ну, так и быть… Приходите в полночь, когда все уснут.
Можно представить, что было после того, как я закончил разговор. Я так кричал, что все, наверное, слышали. Однако вот представить можно, но ничего ужасного на самом деле не случилось. Тася закрылась в дальней комнате, не открывает дверь. Дядьев дома нет. Мне только их увещеваний не хватало!
Но что это было? Неужели Кира назначила свидание? Неужели победил? Я плюхаюсь на диван, закидываю руки за голову… Я весь в мечтах… Я снова с моей Кирой! Скорей, скорей бы! Заснуть бы и не просыпаться до полуночи…
И вот сидим в гостиной у нее дома. На столе чашки с нежными цветочками снаружи и золотые внутри. Скатерть белая и накрахмаленная. Узорчатый паркет сияет, отражая свет зажженных свечей. Мы пьем чай с домашними пирожками, надо заметить, очень вкусными. Что ж, самая подходящая обстановка для задушевной, лирической беседы. Только вот как можно о чем-то говорить, когда все мысли о другом?
От рук, от губ ее пахнет дивными духами, слегка напудрено лицо. Изящные пальцы держат чашку, как диковинный цветок. Глаза прикрыты ресницами, как кружевами. Вот о чем-то задумалась…
— Ах, Миша! Я так несчастна. Мой постылый супруг… Я вышла замуж только потому, что могла сойти с ума от одиночества. Если бы не дети…
