Я, тяжело дыша, пыхтела:
– Не роняй его! Только не роняй, держи! Прислоняй! К дереву прислоняй! Отдохнем.
Мы ввалились в подъезд. В тепле помещения остатки сознания Сергея покинули, он сомкнул глаза, обмяк и свалился бесформенной грудой. Впереди три этажа, шесть лестничных маршей.
– Только за ноги тащить, будет башкой ступеньки считать, – злорадно предложила я.
– Подожди здесь, – сказал Андрей, – может, Вовка дома, я сбегаю.
Вовки дома не было, но на помощь пришел брат Вовки Витька. Персонаж из фильмов про разложившийся советский пролетариат. В бесформенных линялых спортивных штанах, в майке, обтягивающей арбузный живот. И чего в фильмах не услышишь – с отравляющим запахом пота и перегара. Зато Витька проявил классовую солидарность – без дополнительных уговоров помог Андрею внести груз в квартиру мамы.
Она, только представьте, первым делом не на странное появление бесчувственного тела в ее квартире отреагировала, а на меня:
– Алена, ты ужасно выглядишь!
Протуберанец обиды внутри меня вспыхнул, заплясал и тут же погас. Пахло примиренческими пирогами, я чертовски устала, мне до слез было жаль новую куртку, с утра белоснежную. Кроме того, головная боль из-за пьяно-бесчувственного Сергея Попова теперь не моя, а Марии Сергеевны.
– Куда складировать? – спросил Витька.
– В комнату, на диван, – распорядился Андрей.
– Он грязный, – возразила я. – Хорошо бы сначала раздеть. И есть опасность, что он, извините, обмочится.
Все-таки обида на свекровь давала о себе знать.
– Что сделает? – переспросила Мария Алексеевна.
– Может в штаны надуть, – Витька оказался понятливее. – Когда сильно вмажешь, такое бывает. А вы пирожки пекли? – спросил он, потягивая носом, с явным намеком.
Я не заметила, как шагнула на кухню, взяла с тарелки пирожок и принялась жевать. С палтусом, изумительно вкусно. Андрей последовал моему примеру. Витька – за компанию. Наши с Андреем действия были, очевидно, продиктованы стрессом, Витькины – голодом и подражанием. Мы жевали, Сергей Попов лежал на полу под обувной полкой. Мария Алексеевна таращила глаза:
– Ничего не понимаю! Что происходит? Приносят с улицы пьяных! И, не раздеваясь, грязными руками едят мои пироги.
– Очень вкусно, мама, – пошамкал Андрей.
– Точно! – подтвердил Витька.
– Что вы делаете? – повторила Мария Сергеевна.
– Кто виноват и что делать? – Я проглотила последний кусочек. – Два классических вопроса русской литературы, как вы любите повторять, Мария Алексеевна. На диван лучше клеенку подстелить. У вас должен быть на антресолях упаковочный полиэтилен от нового телевизора. Сейчас Андрей и Витя разденут нашего дорогого школьного друга и поместят на диван. Потом Андрей отправится в магазин покупать зарядное устройство для айфона Сереженьки. Когда телефон зарядится, мы продолжим звонить Таням-Маням-Валям, имеющим странные определения. Твой Сережа Попов – большой оригинал, я до буквы «Ю» не дошла, может, у него жена значится как «Юля шуруповерт»?
– Вы хотите оставить у меня этого забулдыгу? – ужаснулась Мария Алексеевна.
– Мама, это Серега Попов! – упрекнул Андрей.
– Такой маленький худенький мальчик, – вернула я свекрови ее слова. И тут же повинилась: – Не волнуйтесь, мы вас не бросим.
Люблю это выражение на лице свекрови: Алена – наша надежда и опора, если она взялась за дело, то можно не волноваться.
Витька получил гонорар в виде пакета с пирожками, Андрей отправился покупать зарядное устройство, Сергей сладко спал. Меня, признаться, более всего волновало, сумею ли вернуть куртке первоначальную белизну. Пока я стирала в ванной, Мария Сергеевна стояла за моей спиной и сыпала вопросами. Где мы нашли Сергея? Почему он такой пьяный? Как мы его доволокли? Надолго ли тут останется?
Грязные разводы легко смывались, поэтому мое настроение становилось все лучше и лучше. Я спокойно отвечала на вопросы свекрови, а когда вернулся Андрей, скривилась, чтобы спрятать ухмылку. Андрей внутренне кипел. Если бы на месте Сергея Попова оказался не его, а мой школьный друг, то мы ведь все равно потащили бы пьяного. Однако Андрей имел бы полное основание выплеснуть свою злость, а тут ему приходится давиться.
Я с трудом сдерживала смех.
– Весело? – спросил муж.
– Очень! – рассмеялась я. – Андрей, вдумайся, ситуация чрезвычайно потешная. Видел бы ты свое лицо, когда Серега на тебя рухнул, и потом вы сидели на лавочке, обнявшись, и как ты глазел в его документы, в телефон… Умора!
– Ты себя не видела, – наконец улыбнулся муж и передразнил: – Не роняй его! Прислоняй!
Когда телефон Сергея ожил, нам не пришлось звонить всем подряд. На экранчике высветилось короткое «Яна».
– Слушаю, – ответила я.
– Кто это? – испуганно спросила женщина.
– Добрая самаритянка, точнее, жена доброго самаритянина. Простите за нескромный вопрос, хотя что в нем нескромного? Вы, случайно, не жена Сергея?
– Не случайно. Жена. Где он? Что с ним?
– В данный момент укутан в полиэтилен…
Пребывая на волне смеха и игривости, я не подумала о том, что мои слова можно истолковать как упаковку трупа в пластиковый мешок. Яна разрыдалась громко и безутешно. Из телефона неслись вопли и стоны.
Я передала трубку мужу:
– Сам говори с женой твоего друга.
– Алло! Не плачьте! – увещевал Андрей. – Жив он! Жив! Просто сильно выпил. Кто не пьет? Все мы не пьем. Почему в пленке? – Андрей бросил на меня гневный взгляд. – Э-э-э… У нас диван новый, не распакованный…
Оттого что соврал, Андрей и злился, и подавился смехом.
– Передаю трубку жене, ее зовут Алена, она вам все объяснит.
Конечно, это была игра – передавать трубку друг другу. Мы заслужили веселье, избавив пьяного Сергея от возможных опасностей. Но я прекрасно понимала, что никакой потехи не было бы, не отстирайся моя куртка. За испорченную обновку я долго бы дулась на мужа. Если у меня хмурое настроение, то и он в миноре.
Однажды подслушала разговор наших сыновей, тогда еще студентов. Они оказались свидетелями нашей перепалки с Андреем.
Уйдя в свою комнату, старшенький сказал младшенькому:
– Они как экономика Америки и Канады. Мама – Америка. Когда экономика Америки страдает, Канада ложится в постель.
Чтобы внятно донести до встревоженной и, следовательно, не вполне вменяемой Яны суть произошедшего, я представила на своем месте Настю. Она не стала бы заводить песню от царя Гороха, расписывать наши эмоции и чувства, пересказывать выпавшие на нашу долю испытания. Настя бы сразу успокоила женщину и говорила четко по пунктам.
– Пункт первый – ваш муж жив-здоров, и ничто ему не угрожает. Пункт второй – Сергей находится в квартире мамы его школьного друга Андрея по адресу… Пункт третий – разбудить и транспортировать Сергея в данный момент проблематично. Пункт четвертый – нам хотелось бы знать ваши планы.
