Теперь волхв Велегаст должен был разгадать тайну убитого служителя Велеса. Мстислав не сразу поверил явившемуся невесть откуда мудрецу, но потом, испытав его, полностью доверился ему и теперь был совершенно уверен, что этот посланник Светлых богов справится со своей задачей, и утром он узнает, где храм Велеса и как к нему пройти. Надо было только подождать положенный срок, чтобы получить то, чем он должен был обладать по праву. «По какому такому праву?» – всплыла предательская мысль, и он тотчас припомнил разъяренного Халуга с огромным волнообразным мечом в руках. «По праву хозяина этих земель, по праву, данному мне Светлыми богами», – торопливо припомнил он слова Велегаста.
Он вдруг ощутил странное раздвоение личности, словно внутри него ожесточенно спорили два одинаковых человека. Причем один Мстислав говорил голосом и словами Велегаста, а другой отвечал ему чужим незнакомым голосом. Все это длилось какие-то секунды, но именно с этого момента князь ясно осознал, как он обязан волхву и что теперь вся надежда была только на него.
Все вроде было сделано верно, и можно было забыть о сегодняшнем сумасшедшем дне и наконец навестить свою княгиню, свою ненаглядную ладу, давно уже ждавшую его к себе. Он это чувствовал по тому, как иногда екало и сладостно замирало сердце, а перед глазами его невольно всплывал прекрасный женский образ его любимой супруги.
Но все-таки что-то не давало князю покоя, и он, преодолев соблазн ждущего его наслаждения и отдыха, решительным шагом направился в княжескую светлицу, словно там, в более просторном помещении, его неясные сомнения сами собой должны были разрешиться.
Едва дверь за князем закрылась, как за окном послышался легкий шум, и показалась маленькая уродливая голова, похожая на печеное яблоко. Злобные, по-звериному черные глазки быстро огляделись вокруг. Потом на подоконник легла непомерно длинная рука с крюком на запястье. На какой-то момент странное существо затаилось, внимательно прислушиваясь то к звукам, доносящимся из княжеской светлицы, то к тому, что происходило за окном. Наконец появилась и вторая рука с крюком на запястье, а следом через подоконник перевалило по-детски маленькое и щуплое тело карлика-уродца. Опираясь на огромные руки с крюками, карлик сделал несколько осторожных шагов, переваливаясь из стороны в сторону, а потом, кувырнувшись через голову, быстро очутился около двери в светлицу. Ухо его приникло к замочной скважине, а по сморщенному личику поползла безобразная улыбка.
* * *
Когда Мстислав оказался в светлице, он огляделся, словно чувствуя спиной чей-то пристальный взгляд и не совсем доверяя своему одиночеству, потом отогнул край одного из ковров, за которым пряталась потайная ниша, закрытая дверцей с замком. Сняв с пояса ключ, князь открыл замок и вытащил небольшой ларец, обитый железом и также закрытый на замок. В конце концов все преграды на пути к содержимому ларца были преодолены, и Мстислав со вздохом достал из него длинный холщовый мешочек. Развязав его горловину, он опустил в него два пальца и осторожно вытащил свернутый в трубочку и перевязанный кожаным шнурком пергамент. Рука невольно погладила теплую светло-коричневую с легким золотистым отливом кожу свитка. Это был бесценный дар одного из ромейских купцов, с которым князь когда-то свел дружбу, и теперь он улыбнулся, невольно вспомнив этого человека.
Бережно развязав шнурок, Мстислав расправил пергамент на столе под греческим трехрогим светильником. Края свитка прижал рукоятью меча и поясником, в который раз восхитившись увиденным: воистину это была бесценная вещь – перед ним лежала искусно сделанная византийская купеческая карта, переведенная на русский язык специально для князя. Словно с высоты птичьего полета можно было обозреть все свои и окрестные земли и понять, как они связаны между собой дорогами, тропами и реками. Причем многие надписи сообщали и византийское и местное название. Мстислав заглянул в записи, сделанные волхвом, потом на карту, пытаясь понять, как будет идти путь к заветной цели. Тут за другой дверью светлицы, ведущей в палаты, послышались шаги, и появился Искрень в сопровождении нескольких знатных воинов.
– Лют, конечно, не пришел? – не поднимая от карты головы, спросил князь.
– Придет, – устало вздохнул Искрень.
От гридей, шедших с ним, все еще веяло пивом, крепким медом и весельем, и боярина, лишенного на этот вечер всех этих простых благ, слегка все это бесило.
– Вот что, други мои, – Мстислав широким жестом руки пригласил гридей поближе к столу. – Дело нам предстоит непростое, многое в нем неясно, но если все получится, как напророчил великий волхв, которого вы все сегодня видели, то мы сможем получить священный меч, который даст нам силу великую и власть безмерную над всеми нашими врагами.
Говоря все это, князь слегка напирал на слова «мы» и «нам», но глаза его темнели при одной только мысли, что еще кто-то, кроме него, сможет прикоснуться к этому мечу. Да, он в который раз испытывал своих людей, не доверяя до конца никому, и теперь остановился, словно перевести дух, но его пытливый взгляд чуть прищуренных глаз быстро скользнул по лицам воинов, пытаясь угадать, какие мысли рождаются в головах его слуг от прикосновения к словам «сила» и «власть». Но ни одни глаза не вспыхнули огоньком алчности, ничьи щеки не зарделись от предвкушения возвыситься вдруг неслыханно над другими.
– Через этот меч войско наше обретет небывалую силу и станет непобедимым, – продолжил Мстислав, успокоившись и глядя уже куда-то вдаль, сквозь стены замка. – Многих врагов сразим мы, и многое возьмем у них, и многие грады покорятся нам. И каждому из вас тогда, братья мои, дам я во владение новые волости в покоренных землях.
– Князь! Князь! Да мы за тебя, ей-ей, что угодно... Слава князю! – прокричали вразнобой несколько полупьяных голосов, но Мстислав враз осадил их.
– Тихо, вы. Мне совет ваш сейчас нужен. Вот карта, – он указал на пергамент. – Но где здесь гора Алатырь? Как туда пройти? Где река Кардара, текущая с горы между двух других гор?
– Алатырь – это Эльбрус, – пробасил один из дружинников, тыкая толстым пальцем в изображение двугорбой вершины. – Второй такой горы больше нет. Да и дед мне сказывал, что это, мол, и есть священная гора, но попасть туда сейчас нельзя, потому что владеют ею теперь касоги.
– И это есть вторая наша беда и задача, – Мстислав осторожно положил ладонь на карту. – Пройти незаметно по чужой земле и вынести оттуда священный меч.
Воины замолчали, поглаживая длинные усы и почесывая затылки.
– Я, кажется, знаю эту реку, – хмуря брови, важно сказал Искрень. – Это же Кодори, или Кадари, она же как раз течет между двух больших гор. И течет, опять-таки, с третьей горы!
– Да, похоже, – князь присмотрелся повнимательней. – С юго-запада от Эльбруса-Алатыря. Все, как записано у помощника волхва по моим словам. Стало быть, вдоль этой реки мы и должны двигаться, чтобы дойти до Алатыря.
– Так-то оно так, – Искрень прищурил глаз, – но сдается мне, что до этой Кодори не менее двух недель пути, да еще по горам, где в каждом ущелье непременно либо на засаду нарвешься, либо на местного князька, что по большому счету одно и то же, и даже, наверное, хуже.
