Книга Пока драконы спят, страница 46. Автор книги Александр Шакилов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пока драконы спят»

Cтраница 46

– Хор-рош-шо, бр-рат-т Дж-жуз-зеппе. Оч-чень хор-рош-шо. А т-тепер-рь ос-с-ставьте м-меня-а. Мне н-надобно-а пор-размыс-слит-ть. – Пачини, не моргая, вглядывается в толпу.

В последний раз он видел брата три года назад. Видел, но не обменивался мыслеобразами. Уже то, что они стояли плечом к плечу и не сдохли в корчах, о многом говорило.

Запах. Ноздри Пачини трепещут подобно флагам на ветру. Не обращая внимания на стенания Джузеппе, законник спешно покидает комнатушку, сбегает по лестнице и втискивается в толпу. Чутье ведет его, словно лоцман, знающий фарватер в прибрежных отмелях.

И?!..

Разочарование велико. Пачини разглядывает узкую спину мальчишки. Не брат, не Икки. Законник чувствует слабость в ногах. Хорошо хоть зверь в черепе спокоен, не шевелится.

Пачини – Мура, его зовут Мура! – едва не плачет от досады, и вдруг…

Вспышка!

Молния!

Внезапная догадка успокаивает святошу. Это запах не самого Икки, это смрад его таланта. Подобное впервые случилось на нелегком пути инквизитора, но тем вернее предположение. К тому же излишки, презренные изгои, обременены даром Проткнутого… А что, если этот дар и есть чужой талант, украденный Угуису-химэ и Кагуя-химэ у обитателей Китамаэ?!

Челюсти сводит от напряжения, но его слышат, его приказу подчиняются. Мальчишку, самую малость пахнущего талантом Икки, валят в лужу бычьей крови и для лучшего послушания пинают куда придется.

– Помогит-те-ка от-твес-сти твар-рь беглую в х-храм Господ-день, и воздас-сстс-ся вам за т-тр-руды пр-раведн-ные!

Пачини понимает: цель близка. Скоро, очень скоро он отомстит за годы странствий, за холод утренних пробуждений в лесах, за посвящение в инквизиторы, за костры из трупов, за гнилую кожу и выпавшие зубы…

Скоро.

Законник останавливается посреди улицы. Раскидывает руки в стороны. Гремит гром, одинокая туча, серая, неприятная (откуда взялась в безоблачном небе?), плюется струями ливня. Сутана вмиг промокает, капюшон бесформенной тряпкой липнет к голове. Коробейники бегут кто куда, прикрывая собой товар, чтобы не испортился. Куртизанки опускают лица, дабы толстенный слой «красоты» не смылся на одежды. Неподвижного инквизитора обходят стороной – мало ли, лучше поберечься.

Пачини – Мура, буси Мура! – вопрошает родную кровь, умоляет Икки открыться ему.

И получает ответ:

<Помнишь приморское торжище? Три года назад? Мы встретились и сделали вид, что не узнали друг друга, чтобы не сойти с ума, чтобы твари в черепах не проснулись. Ты не забыл, ты помнишь, я знаю. Почему отступил тогда? Серебра пожалел?>

<А ты? Ты мог взять бесплатно! А я… Я вдруг понял, что зря старался, что рубил сгоряча. А у меня жена и замок… Слишком поздно понял, в чем причина. Слишком поздно соотнес со своим горем. У меня ведь дочь от любимой женщины, ласковой и красивой, как закат над Топью.>

<Китамаэ… Ты еще помнишь цвета сфагнов и игрища дельфинов?>

<Все это – ничто в сравнение с моей дочерью, вечно сонным ребенком, живущим не здесь и сейчас, но в сладких грезах. Веришь, брат?>

<Верю!>

Прокаженный инквизитор еще долго стоял, омываемый ледяными струями.

А вечером пойманного излишка сожгли на центральной площади Пэрима. Мальчишка разговорчивым оказался: перед казнью, вымаливая прощение, выложил как на духу, откуда он, с кем и как. В общем, не зря, ой не зря Пачини влекло к стенам Университета.

Рассвет пятой луны, Цуба-Сити, чомги и плежи…

Проткнутый, как же Муре надоел Мидгард!

* * *

Он мечтал собрать крестовый поход против Университета и надругаться над трупами мастеров. Выжечь ересь дотла! Растоптать обломки стен пятками монахов! Но, до боли прикусив губу, понимал: не позволят. Коль твердыня существует до сих пор, что-то хранит излишков от ненависти Церкви.

Нельзя действовать в лоб, иначе надо, хитрее. Людишек надо напрячь, горожан и гостей Пэрима, купцов и шлюшек подвигнуть во имя Истинной Веры. Распустить слухи, что коварные студенты повинны в бедах граждан: отваживают клиентов от женских ласк, портят мясо на рынках, из-за них зимою падает снег, а летом бывает жарко.

Отличная задумка. Народ Пэрима откликнулся бы с радостью, но… Всех науськивателей, нанятых Пачини, нашли мертвыми. Кого-то ужалил скорпион, кто-то упился брагой, у одного сердечко не выдержало в квартале красных фонарей, другого убили в драке. Несварение желудка, кровь носом пошла да вся вытекла, умерла жена – онемел от горя, и прочее, прочее, прочее…

Ректор.

Брату Пачини по ночам снился Ректор. Сухонький старикашка грозил инквизитору пальчиком. Мол, и до тебя пытались да обломались, подобно прутику ивы, ударяющему по заточке меча. Не надо, остановись, ищи другой Путь. Сам знаешь для чего убивать необязательно. Достигнуть цели можно иначе…

Эти сны не давали покоя брату Пачини. Но если нельзя разрушить стены Университета, значит, нужно выманить врага наружу.

Кого выманить? Как зовут врага? Хорошие вопросы. Законник еще раз допросил брата Джузеппе, который так и не оправился после казни скальда и приступа набожности. Брат Джузеппе руководил аутодафе и принял основной удар на себя. Он поведал Пачини, что наладил наблюдение за Университетом, что наездницы Пэримского дракодрома согласились во время полетов обозревать этот прыщ на теле гарда. И хоть не бесплатно согласились, ибо нынче драконья жранина на вес серебра, но все-таки… И вот результат: наездница познакомилась с двумя излишками – одного из них казнили – и даже оказала им услугу. Также за дополнительную плату девица наведывается на крышу Университета, где подолгу беседует с неким лизоблюдом, вторым излишком.

Это сообщение подняло настроение законнику.

– Р-разом-мнемс-сся-а-а-аа, б-брат Джуз-ззеппе?

– Если вам угодно, брат Пачини.

До-ути – взмах узким лезвием, ничуть не похожим на те оглобли, что в почете в Мидгарде. Резко-плавное движение, пока из-под кистей не вынырнет напряженное лицо соперника, вспотевшее, не понимающее, зачем законнику это надо, а?! Выпад правой ногой – брат Джузеппе дергается слишком поздно – и удар слева, спина ровная, прямая, кисти дожать, остановив меч у самого лба разговорчивого толстяка.

– Да-а-альш-ш-шше?

Брат Джузеппе мешком, из которого высыпали репу, осел на пол. Разминка закончена.

– Больше мне нечего сказать. Наездницы наблюдают, мы платим. Но известно точно: у студиозусов каждую ночь попойка. То ли готовятся к чему-то, то ли празднуют.

– Ил-ли п-помминальные тр-ризны у н-них-хх… Х-хор-рош-шшо. Пр-риведи к-ко м-мне ту наез-з-зс-сдницу, что в-вино им нос-сссит. Лады? Прив-ведеш-шшь?

– Конечно, брат Пачини, конечно!

– С-с-сегодня же.

– Понял, сделаю!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация