Гурбан поймал взгляд Мариши. Она покачала головой — мол, раны такие, что одноглазой не выжить, крови много потеряла, заражения не избежать. Зомболюди ведь зубки не чистят, а падалью частенько не брезгуют. В общем, понятно.
— Твою мать! Ну, попали! — Данила с досадой ударил себя кулаком в ладонь.
— Да ладно тебе, братишка, все не так уж и плохо.
Только Ашот это сказал, в сарае погас свет.
— И как я теперь?.. — В темноте Мариша продолжала обрабатывать раны одноглазой на ощупь, судя по слабым стонам последней и просьбам первой немного потерпеть — мол, скоро легче станет.
— Зомбаки повредили ветряк. — Ашот шмыгнул носом. — Умные, с-суки!..
— Не они умные, а тот, кто ими руководит… Темно, хоть глаз выколи. Хоть бы одно окно. Или нет, не надо окон. — Дан понял, что ляпнул глупость — будь в сарае окна, зомби уже проникли бы внутрь.
Выставив руки перед собой, шаркая ногами по полу, чтобы не зацепить чего и не упасть, Данила добрался до вездехода. Дверца водителя оказалась не заперта, ключ торчал в замке зажигания. И то верно, кто угонит отсюда «Тайгу», от кого ключи прятать? Движок завелся, зарокотал. Фары-прожектора хоть как-то осветили помещение. Да что там — отлично осветили.
Все обрадовались, загалдели. Даже на бледном с синевой лице аборигенки проявилось подобие улыбки. Только зомбаку в клетке иллюминация пришлась не по нраву. До того момента сидевший тихо, он зарычал, взвыл. Собратья по слизням снаружи поддержали его дружным ревом негодования.
— Батя, ты чего? — Данила выбрался из вездехода, подошел к клетке. Как же легко он научился принимать отца в иных обличьях. Это только поначалу было непросто.
— Михась, ты? — Одноглазая, опираясь на Маришу, поднялась. — Это опять мой Михась. Чужой дух покинул его тело.
Это Данила уже и без нее понял. Черт, а ведь отец хотел что-то сказать, он предупреждал об опасности. И чего Данила не выслушал его?!
И главное — почему отец покинул подходящее для контакта тело?..
Хозяйка взмолилась:
— Спасите Михася! За себя не прошу, мне нет спасения, вы хоть мужа моего… Пообещайте! И я помогу! Я!..
Гурбан без промедления, чтоб одноглазая не заподозрила подвоха, кивнул. Его голос едва заметно дрожал, когда он заговорил:
— Не проблема. Спасем.
Дан знал, что командир лжет. И Мариша знала, и Ашот. Гурбан мог обмануть разве что Бахира и одноглазую. И Дану показалось, что женщина лишь сделала вид, что поверила командиру диверсантов.
— Спасибо, — кивнула она. — Я отблагодарю напоследок. Не хотела, но чего уж теперь, возьмите вон там… — Она указала на ворох грязных тряпок, отсыревших, покрытых плесенью шкур и еще какой-то дряни.
— Глянь, — велел Гурбан Ашоту. — И поживее.
Ворота содрогались от ударов. Зомби не отступят, это не в их привычках.
— Как в дерьмо лезть, так сразу Ашот… — Бурча себе под могучий шнобель, толстяк принялся сбрасывать барахло на пол. Резче запахло тухлятиной.
Мариша поморщилась, махнула перед личиком ладошкой:
— Опять ты, Ашотик, воздух испортил.
Толстяк одарил ее испепеляющим взглядом и удвоил старания. И зомбак в клетке разъярился минимум вдвое пуще прежнего. Его прям трясло от негодования, когтями он царапал грудь, срывал с себя то немногое, что сохранилось от одежды, с клыков капала пена. А потом как обрезало: почти по-людски сплюнув и скривившись, он забился в дальний угол клетки.
— Чего это с ним? — Ашот сбросил на пол очередной пласт гнили. — Успокоился вроде?
Словно назло ему, зомбак протяжно взвыл.
В ворота заколотили чаще и сильнее. У зомболюдей точно открылось второе дыхание. Мариша и Дан удивленно переглянулись. Гурбан нахмурился. Бахир подскочил к Ашоту и принялся помогать. И минуты не прошло, как под ворохом тряпья обнаружилось нечто странное.
— Ну и что это? — Ашот вытер грязные руки о штанины.
Ископаемая штуковина была похожа на металлическую бочку, покрытую чехлом из странной на вид ткани. Данила подошел, пощупал — из освинцованной ткани. Судя по лямкам, как у рюкзака, эту штуковину можно носить на спине. Вот только лямки слишком уж серьезные — ткань в пять слоев, накладки, пропитка… рассчитаны на неслабый вес, на любителя потаскать штангу между лопатками.
— А это еще что? — Данила отшатнулся, заметив на боку штуковины знак радиоактивной опасности.
Гурбан, наоборот, шагнул ближе, склонил голову к плечу. Выглядел он озадаченным, удивленным и немного даже восхищенным, что ли.
— Это РЯ-6, ребятки. Он же ранец ядерный. По сути, портативное взрывное устройство ранцевого типа, термоядерное, начиненное торием и калифорнием.
— Чего?!
— Да, Ашотик, я тоже думал, что ядерный фугас — это басня для особо впечатлительных барышень. До Псидемии много говорили о подобном оружии, вроде бы мощность заряда у него должна быть порядка килотонны в тротиловом эквиваленте… Опасались, что ранцы эти попадут в руки террористов… Откуда это у вас? — Гурбан обернулся к одноглазой.
— У нас тут чего только нет, военные базы ведь кругом. — Хозяйка едва стояла на ногах, бинты пропитались кровью. Если бы не помощь Мариши, упала бы. — Не теряйте времени. Грузите фугас, пригодится. И Михася не забудьте, вы обещали. И уезжайте отсюда.
Чуть подумав, Гурбан кивком отдал приказ.
— Тяжелый, зараза… — Ашот поднял ранец и опустил. — Килограммов тридцать точно есть.
Бахир ему помог, вместе они загрузили РЯ-6 в вездеход, предварительно освободив для него место.
Данила отозвал Гурбана — мол, командир, надо бы посовещаться.
— Что с этим делать будем? — одними губами спросил доставщик и посмотрел на зомби в клетке.
— Я слово дал. — Гурбан отвел глаза.
Через минуту связанного зомбака по имени Михась уложили на дно вездехода рядом с ядерным фугасом. Баюкая прокушенную руку, Ашот засунул Михасю в рот кляп:
— Теперь уколы от бешенства делать придется.
— Я открою ворота. — Одноглазая отстранилась от Мариши. — Будьте готовы.
— Это верная смерть, — возразила ей Мариша. — Вы погибните!
Одноглазая покачала головой:
— Я уже мертва.
Данила плюхнулся за руль вездехода. Как всегда, это возмутило Ашота. Типа он тоже не прочь погреть зад на водительском сиденье. Однако толстяк быстро успокоился после нагоняя Гурбана. Мариша села рядом с благоверным. Бахир — возле командира. Дверцы захлопнулись.
Навалившись всем телом, хозяйка отодвинула засов.
В тот же миг ворота распахнулись, десятки лап схватили ее, повалили…
На миг закрыв глаза, чтобы не видеть расправы, учиненной над одноглазой, Данила утопил педаль газа. Турбодизель взревел. Вездеход рванул с места, сшибая зомбаков, ворвавшихся в сарай, перемалывая траками их в фарш.
