Немного помедлив у порога, Гурбан вошел в помещение за дверью. Он пробыл там долю секунды – и отпрянул назад. Лицо его побледнело, он поднял к плечу автомат и только потом, пригнувшись, сунулся еще раз. Самара немедля последовал за ним, жестом велев остальным не создавать толкучку с давкой и потому не двигаться с места. Как-то слишком уж по-командирски себя вел питерский полковник…
Что случилось? Гурбан, похоже, увидел нечто страшное, опасное для жизни. Настолько опасное, что кровь отхлынула от лица. Самара, конечно, прирожденный лидер, но все же не он отдает приказы. Дан шагнул через порог. Лучше встретить врага лицом к лицу, чем ждать нападения из-за каждого поворота.
Увиденное его не обрадовало.
Гурбан и Самара стояли посреди большой комнаты, точнее – зала, где можно было разместить с комфортом пару сотен человек, еще и место осталось бы для бара и танцплощадки. Вдоль обшитых пластиком стен располагались стеклянно-стальные цилиндры различной высоты и диаметра, но не ниже двух метров и не тоньше полутора. А вот промежутки между ними были одинаковыми, насколько мог судить Дан. Заполняли их прозрачные и не очень пластиковые трубы, черные силовые кабели, облепленные пучками проводов, скрепленных нейлоновыми хомутами. Сами же цилиндры были заполнены мутной дрянью, похожей на рассол из-под огурцов. Муть эту пронизывали тонкие пластиковые трубки, вроде тех, что от капельниц, только длиннее. Зал освещался неважно – парой продолговатых ламп у потолка и одной у самого входа. Зато к каждому цилиндру придавался отдельный блок ламп, что используются в операционных.
Что-то было в цилиндрах, помимо рассола и трубок. С какой вообще радости Дан решил, что там что-то есть? А если и есть, то что тут такого? Мало ли почему вместо обычных бочек использовали эти емкости – для засолки тех же огурцов? Болотно-зеленая жижа внутри тому подтверждение. От этой мысли Дан улыбнулся – представил Стерха (почему-то маленького толстого старикашку с кривыми ногами), который, кряхтя, толкает перед собой по коридорам тачку, полную огурцов, а потом по приставной лестнице забирается на верхушку цилиндра (огурцы таинственным образом оказываются уже там) и высыпает свой урожай прямо в жижу, довольно хлюпающую и пускающую пузыри. Картинка получилась такая жизнеутверждающая, что Дан на секунду потерял бдительность. Он шагнул к ближайшему цилиндру – высотой метра три – и положил на него ладонь.
Стекло цилиндра было слегка теплым, приятным на ощупь.
– Сташев, ты чего, охренел?! – услышал он яростный шепот Гурбана.
И тут же стекло обожгло кожу Дана. Он отдернул руку от цилиндра за миг до того, как жижа внутри буквально вскипела.
В мутном вареве что-то шевельнулось.
Что-то большое.
Данила, завороженный этим движением, вновь протянул руку к цилиндру.
– Сташев, не смей! – прошипел сзади Самара.
Но он посмел.
Огромная зубастая пасть вынырнула из болотной жижи, которая клокотала и пузырилась все сильнее. Резцы в пасти размером не уступали магазину от «макарова». Не будь стекла, от руки мало что осталось бы.
Данилу отбросило назад. Типа адреналиновый всплеск, тело само отреагировало на опасность. Он шлепнулся на задницу. Самара и Гурбан встали между ним и цилиндром, автоматы взлетели к плечам, пальцы легли на спуски. Чудовище из рассола смотрело на Дана черными глазами-пуговками, пустота которых – ни свирепости, ни жажды смерти, вообще ничего – засасывала, уговаривала встать и подойти ближе…
Командира и полковника растолкал Павел Сташев. За ним тащилась Мариша, не желавшая отпускать подопечного одного. Она вообще была категорически против того, чтобы Сташев-старший входил в помещение, помеченное знаком биоопасности. Но Данила знал: если уж батя поставил цель, его никто не остановит. Бить женщин профессору не позволяли убеждения, вот он и терпел Маришу, которая отчаянно мешала ему проникнуть в запретную зону.
Павел Сташев толкнул в плечо Гурбана, умудрившись сдвинуть того на целых два шага. Автомат командира мгновенно сменил цель – не цилиндр с чудовищем, а профессор теперь подлежал уничтожению. Самару от толчка развернуло на сто восемьдесят градусов.
Что вообще происходит?! Бате что, жить надоело?!
– Помоги. – Павел Сташев кивнул на мисс Петрушевич, которая мертвой хваткой вцепилась в его локоть.
Вмиг оценив ситуацию, Самара врезал по затылку Мариши прикладом – легонько, чтобы не убить, не вырубить даже, но заставить ее отпустить профессора. Надо же ей контратаковать обидчика. Его хитрость удалась – Мариша отпустила подопечного и даже умудрилась поймать приклад «Абакана» полковника.
– Дай, – потребовал Павел Сташев, и Гурбан без малейших колебаний вручил ему свой автомат.
Дан не успел еще оторвать задницу от пола, а отец уже крушил трубы, ведущие к цилиндру, дробил прикладом пластик, в щели и дыры которого под давлением выплескивались разноцветные пахучие жидкости. Пару раз профессора обдало паром, но он даже не заметил этого, хотя кожа на его руках вмиг стала красной, как панцирь вареного рака.
В зал вбежали Ашот и рядовой Петров – и остолбенели, разглядывая открывшийся им простор и чудовище, которое, вновь проявив активность, заметалось по цилиндру. Ткнувшись мордой в стекло, оно продемонстрировало прикус – мечту стоматолога. Петров вскинул автомат, но Ашот не позволил ему совершить глупость – раз даже командир не стреляет, то какому-то рядовому точно нельзя жать на спуск. Петров обиженно потер ушибленный затылок, толстяк подул на ладонь.
Очередная разломанная профессором труба выдала порцию смрадного желтого пара. Монстр в цилиндре затрепыхался с удвоенным рвением – уж очень ему хотелось выяснить, отличается ли по вкусу требуха ученого от ребрышек вольников и окороков доставщиков.
Профессор бросил автомат Гурбану – тот ловко поймал оружие – и отвинтил сначала один вентиль, а потом еще три у самого днища цилиндра. Оттуда хлынула в зал болотная жижа, воняющая так, будто в ней протух центнер речной рыбы.
Маришу, Дана и Ашота едва не вывернуло. А вот рядовой Петров проявил чудеса выдержки вместе с Гурбаном, Самарой и Павлом Сташевым – они продолжали делать свое нелегкое дело как ни в чем не бывало.
– Помоги, – велел профессор, и Гурбан подставил ему свои плечи. Наступив на них, Павел Сташев ловко взобрался на крышу цилиндра. Там он нырнул в сплетение проводов, покрывающих верхушку, как шляпка гриба плодовую ножку.
Муть продолжала выливаться на пол, цилиндр наполовину опустел. И монстру это, похоже, не нравилось. Теперь он просматривался в подробностях – та его часть, что выпирала над оставшейся жижей. Больше всего он походил на акулу, которую Дан видел в растрепанном учебнике по биологии. Только вот откуда тут акуле взяться? И почему у нее вместо плавников то ли руки младенцев, то лапы обезьяны?..
– Страхуй, – скомандовал Сташев-старший.
Хлюпая по жиже, Данила, Ашот и Мариша побежали к цилиндру, возле которого уже встали полковник и Гурбан.
