Самара навел пистолет на ближайшую рожу и нажал на спуск – громыхнуло, брызнуло алым, одним трупом стало больше. Чьи-то пальцы вцепились сзади в плечо, зубы коснулись шеи – вырвавшись, полковник крутанулся на месте и не пожалел двух пуль тому малому, который хотел его загрызть.
– Командир, держись!
Под колеса попали еще двое, прежде чем «Шатун» прорвался через окружение бойцов, визжащих от предвкушения свежего мяса. Дверь на корме распахнулась, Зять помог Самаре – тот пятился, стреляя на ходу, – забраться в салон. Вставший на миг вездеход резко ускорился, Белоус повел его к стене Северного. По наезженной московскими караванами дороге хотел оторваться от бунтовщиков и, обогнув поселок, скрыться в лесу.
– Что там с подзарядкой?! – Самара сменил магазин.
– Нет сигнала. – Зять впился тонкими пальцами в ящик, подключенный к энергосистеме вездехода.
Ящик этот, закрепленный ремнями на диване, не подавал признаков жизни. Самара знал, что секунд за десять до подзарядки должен зажечься диод на боку, потом дернется стрелка датчика, потом… Вот только диод упрямо не зажигался, хотя все сроки вышли.
– Зять, сделай хоть что-нибудь! – обернулся Белоус, и в тот же миг вездеход сшиб знак, на котором алело «ОСТОРОЖНО! ЭПИДЕМИЯ!»
Не отвечая водиле, Зять поглаживал прибор и шептал что-то ласковое, будто это могло помочь. «Шаман, а не ученый», – подумал полковник.
Пистолет вернулся в кобуру. Держась за поручень, Самара захлопнул дверь. Спокойней как-то, когда есть преграда между тобой и разъяренной толпой. И то, что половина бойцов побросали оружие, было слабым утешением. Остальные-то могли в любой момент открыть огонь по вездеходу. Отсутствие своевременной подзарядки вызвало стремительную деградацию личностей – «калаши» воспринимались парнями в форме скорее как дубины, чем огнестрельное оружие.
Промчавшись вдоль стены Северного, «Шатун» свернул к лесу, когда с вышек поселка открыли огонь по ленинградским солдатам. И тут уж вопреки деградации вскинешь автомат и нажмешь на спуск. Что солдаты и сделали.
По корме застучали пули. Белоус пригнулся. Зять буквально лег на чертов прибор, прикрыв его собой. А Самара лишь выругался.
К сожалению, сквернословить ему пришлось еще не единожды. Особенно он разошелся в лесу, когда едва не случилось непоправимое. А ведь отъехали уже хорошо, можно было сбавить скорость, чего так гнать-то?..
– Смотри куда едешь! Слепой, да?! – Самара вызверился на Белоуса, впервые видевшего командира таким и потому не испуганного, но обескураженного. – Из-за тебя, дебила, в яму влетели!
– Так ведь одним колесом. – Белоус виновато пожал плечами. – А у нас их шесть.
– ЧТО?!!
– Старая ловушка, ей лет и лет. На лосиной тропе вырыли. Подумаешь, колья внизу. Если чего случилось бы, Олег Борисыч, я б вмиг починил. Честное слово!
Полковник Самара расстегнул верхнюю пуговицу и тяжело задышал, пытаясь взять себя в руки. Белоус или прикидывался идиотом или таковым являлся с рождения. Второе вероятней. Полковник на своем веку повидал немало срочников-дембелей, и Вадик Белоус был далеко не самым глупым из них. Не в меру болтливым – да. Постоянно забывающим об уставных отношениях – есть такое. Но при этом он был водилой от бога. Не зря ведь ему доверили вездеход «Шатун».
Вдвое согнувшись, Самара выбрался из вездехода через единственную дверь в корме. Лес встретил полковника сумерками, которые здесь были куда гуще, чем на вырубке. Рядом, в полукилометре за деревьями, стреляли. Оттуда же тянуло гарью.
Вытащив флягу из рундука, служащего диваном в салоне, Самара двинул к яме. Жутко хотелось пить и курить. Первое – из-за избытка адреналина в крови, второе – потому как год назад бросил. Припав губами к горлышку – вода теплая, мерзкая на вкус, – Самара уставился на яму, подсвеченную фарами вездехода. Увиденное ему, мягко говоря, не понравилось.
Яма была достаточно большой, чтобы два-три лося, провалившись в нее, не смогли выбраться. Заостренные колья, врытые в дно, пропороли бы их, как хорошо заточенный шампур – кусок мяса. Люди из Северного окружили свой поселок ловушками, рассчитывая так уменьшить популяцию зомбаков поблизости.
Вездеход опасно накренился, когда Белоус наполовину высунулся в окно:
– Олег Борисыч, чего там? Порядок? Я ж говорил, волноваться не надо.
Водила слукавил, сказав, что они влетели в яму всего одним колесом, – двумя влетели, еще чуть-чуть, и… Самара вытер лоб, заодно согнав с десяток комаров. И хоть «Шатун» не лось, а в яму поместился бы. Днище его продырявило бы не хуже звериной шкуры.
– Младший сержант Белоус, объявляю вам два наряда вне очереди! После окончания операции извольте на кухне картофель чистить да котлы драить.
Вообще-то Вадик показал высший пилотаж, сумев избежать аварийной ситуации, но нельзя его распускать, а то совсем о дисциплине забудет.
От Северного донесся восторженный рев. Таки взяли поселок. Ну-ну.
– Товарищ полковник, зачем два наряда?! – Белоус, как всякий дембель, считал, что имеет право на поблажки по службе. – Да если б не я!.. – От возмущения у парня побагровело лицо. – Да вы!.. Вы бы лучше своими уродами командовали, а не на меня кричали, Олег Борисыч! Тогда б и в лес не тикали!
Самара потянулся за пистолетом в поясной кобуре:
– Да я тебя! Ты у меня…
Но Вадик лишь махнул рукой – мол, напугали ежа голым задом. Выбравшись из вездехода, он занялся лебедкой, закрепленной на корме чуть ниже дверей. Электродвигатель зажужжал, разматывая стальной тросик, достаточно крепкий, чтобы вытащить «Шатуна» из любого болота, умудрись он застрять. Обхватив тросиком сосну метрах в шести от ямы, Белоус включил лебедку на обратный ход – вездеход медленно пополз к дереву.
Зять молча сидел в салоне. Забравшись внутрь, Самара оглаживал усы, которые носил для солидности, чтобы прибавить себе немного лет.
– Товарищ полковник… – Белоус у окна вытянулся по стойке «смирно». – А хотите, я костерок разведу? Грибочков соберу, супчик сварганю? До утра время скоротаем, а то, чую, тут ловушек много…
У поселка опять стреляли. Надо понимать, добивали раненых.
– Ленинград молчит? – Самара откинулся на спинку дивана. Хотелось лечь и уснуть и чтоб не трогали пару суток.
– Пока ничего. – Зять в очередной раз клацнул рубильниками усилителя с такой злостью, будто они виноваты во всех бедах.
– Плохо, – резюмировал Самара.
Боеспособность его роты скоро упадет до нуля, хоть до сих пор и слышна перестрелка – аборигены Северного оказались крепким орешком для ленинградцев, а ведь давно обязаны были погибнуть смертью храбрых.
Полковник зевнул, не потрудившись прикрыть ладонью рот. Девятый день в пути. Дважды подзарядка происходила вовремя, четко в семнадцать тридцать. Но сегодня что-то пошло не так, уже около восьми, почти стемнело, а подзарядки все нет. Вот бойцы и кинулись на командира.
