— Есть кто дома? — снова позвал я.
Не дождавшись отклика, я прошел до балконной двери и
выглянул на террасу. Со всех сторон вздымались джунгли крыш, башен,
водосборников, громоотводов и каминных труб. Не успел я шагнуть на асотею, как
почувствовал прикосновение холодного металла к затылку, раздался характерный
металлический щелчок взводимого револьверного курка. Мне не пришло в голову
ничего умнее, чем поднять руки и застыть неподвижно, даже не моргая.
— Меня зовут Давид Мартин. Мне дали ваш адрес в
полиции. Я хотел поговорить с вами о деле, которое вы расследовали, когда
служили в корпусе.
— Вы всегда входите в дом не постучавшись, сеньор Давид
Мартин?
— Дверь была открыта. Я стучал, но вы, наверное, меня
не услышали. Можно опустить руки?
— А я вам и не приказывал их поднять. Что за дело?
— Смерть Диего Марласки. Я арендую особняк, где он
прожил последние дни. Дом с башней на улице Флассадерс.
Мне не ответили. Зато ствол револьвера по-прежнему твердо
прижимался к затылку.
— Сеньор Сальвадор? — окликнул я.
— Я думаю, уж не лучше ли вышибить вам мозги прямо
сейчас.
— И вам неинтересно узнать мою историю?
Давление револьвера ослабло. Я услышал, как Сальвадор ставит
оружие на предохранитель. Я медленно повернулся. Рикардо Сальвадор был
импозантным мужчиной с мрачным лицом, седеющей шевелюрой, светло-голубыми
глазами и острым, как иглы, пронизывающим взглядом. Я прикинул, что ему, должно
быть, около пятидесяти, но мало нашлось бы людей вдвое его моложе, кто
осмелился бы перейти ему дорогу. Я проглотил комок в горле. Сальвадор опустил
револьвер и повернулся ко мне спиной, возвращаясь в квартиру.
— Прошу прощения за грубый прием, — пробормотал
он.
Я прошел вслед за ним до кухни и остановился на пороге.
Сальвадор положил револьвер на мойку и поджег одну из горелок на плите бумагой
и картоном. Достав банку кофе, он вопросительно посмотрел на меня.
— Нет, благодарю.
— Это единственная приличная вещь у меня в доме,
предупреждаю, — сказал он.
— Тогда я составлю вам компанию.
Сальвадор насыпал две полные ложки молотого кофе в кофейник,
наполнил его водой из кувшина и поставил на огонь.
— Кто вам рассказал обо мне?
— Несколько дней назад я посетил сеньору Марласку,
вдову. Она и обмолвилась о вас. По ее словам, вы — единственный человек,
пытавшийся выяснить правду, и это стоило вам службы.
— Можно и так выразиться, наверное, — сказал он.
Я заметил, что при упоминании вдовы в его глазах
промелькнуло волнение, и мне стало любопытно, что же на самом деле произошло
между ними в те печальные дни.
— Как она? — спросил Сальвадор. — Сеньора
Марласка.
— Полагаю, что скучает по вашему обществу, —
осмелел я.
Сальвадор кивнул. Его злость полностью улетучилась.
— Я давно уже не бывал у нее.
— Она убеждена, что вы вините ее в случившемся. Думаю,
ей было бы приятно снова встретиться с вами, хотя прошло уже столько времени.
— Пожалуй, вы правы. Мне действительно следовало бы
навестить ее…
— Вы можете мне объяснить, что тогда произошло?
Выражение лица Сальвадора вновь сделалось суровым. Он
наклонил голову.
— Что вы хотите узнать?
— Вдова Марласки сказала, что вы никогда не признавали
версию, согласно которой ее муж наложил на себя руки, и вы находили
обстоятельства его смерти подозрительными.
— Более чем. Вам уже сообщили, как умер Марласка?
— Я знаю только, что, по слухам, произошел несчастный
случай.
— Марласка утонул. По крайней мере так было написано в
заключительном рапорте полиции.
— Как он утонул?
— Существует только один способ утонуть, но об этом
позже. Самое любопытное — где.
— В море?
Сальвадор улыбнулся. Улыбка его была мрачной и горькой, как
кофе, начинавший подниматься в кофейнике. Сальвадор вдохнул исходивший от
напитка аромат.
— Вы уверены, что хотите услышать историю до конца?
— В жизни ни в чем не был уверен больше.
Протянув мне полную чашку, он оглядел меня с ног до головы,
словно оценивая.
— Догадываюсь, что вы уже побывали у этого сукина сына,
Валеры?
— Если вы имеете в виду компаньона Марласки, то старик
умер. Я беседовал с его сыном.
— Тоже сукин сын, только характер не тот. Не знаю, что
он вам порассказал, но ручаюсь, он не признался, что это они тайком устроили
так, что меня выкинули из корпуса, и я превратился в парию, кому даже милостыню
никто не подаст.
— Боюсь, он упустил этот момент в своем изложении
событий, — согласился я.
— Я не удивлен.
— Вы собирались рассказать, как утонул Марласка.
— А вот тут начинается самое интересное, — сказал
Сальвадор. — Вам известно, что сеньор Марласка, помимо того, что он был
адвокатом, ученым и писателем, дважды побеждал в рождественских заплывах в
порту, организованных Клубом пловцов Барселоны?
— Как может утонуть чемпион по плаванию? —
удивился я.
— Вопрос — где. Тело сеньора Марласки нашли в
резервуаре на асотее водосборника в парке Сьюдадела. Знаете это место?
Я проглотил слюну и кивнул. Там я впервые встретился с
Корелли.
— Если вы его видели, то представляете, что, когда
резервуар полон, его глубина не превышает метра, по сути, это пруд. В тот день,
когда адвоката нашли мертвым, резервуар был полупустым, то есть уровень воды не
достигал и шестидесяти сантиметров.
— Чемпионы по плаванию не тонут на глубине шестидесяти
сантиметров просто так, — заметил я.
— О чем и речь.
— Были другие версии?
Сальвадор горько усмехнулся:
— Для начала сомнительно, что он утонул. Судебный врач,
производивший вскрытие, нашел немного воды в легких, но в заключении он указал,
что смерть была вызвана остановкой сердца.
— Не понимаю.
— Когда Марласка упал в резервуар, или когда его кто-то
туда толкнул, он был охвачен пламенем. На трупе имелись ожоги третьей степени —
на торсе, руках и лице. По мнению судебного врача, тело горело около минуты,
прежде чем попало в воду. Следы, обнаруженные на одежде адвоката, указывали на
присутствие какого-то растворителя в волокнах ткани. Марласку сожгли заживо.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить
информацию.
