И у него почти получилось. Мощный удар подбросил Льва в
воздух. К моему облегчению, мусорные баки помешали ему врезаться в стену. Баки
— тоже не подарок, но лучше удариться о металлические баки, чем о кирпичную
стену. Следующий удар стригоя предназначался Денису, но тот оказался на
удивление быстр. Я совершенно незаслуженно решила, что никто из этих отступников
не имеет реальных боевых навыков, а ведь могла бы сообразить, что они прошли
точно такое же обучение, как я; у них просто были проблемы с дисциплиной.
Денис увернулся и сам нанес низкий удар по ногам стригоя.
Недостаточно сильный, однако, чтобы сбить его на землю. В руках Дениса
вспыхнуло серебро, и он сумел ударить стригоя в щеку за мгновение до того, как
ответный удар отбросил его на меня. Такой порез для стригоя не смертелен, но
прикосновение серебра причиняет боль, и стригой зарычал, обнажив клыки, с
которых капала слюна.
Я успела отскочить в сторону, и Денис не сбил меня с ног.
Тамара схватила его за руку и не дала упасть. Она тоже проявила хорошую реакцию
и, сообразив, что Денис в порядке, бросилась на стригоя. Он нанес ей удар, но
недостаточно сильный, чтобы отшвырнуть далеко. В этот момент мы с Артуром
навалились на него, с силой прижав к стене. Ответственный голос у меня в голове
— подозрительно похожий на голос Дмитрия — предупредил меня, что сейчас самый
подходящий момент убить стригоя. Он был открыт, и в руке я держала кол. Если
мой безумный план допрашивать стригоев провалится, гибель остальных будет на
моей совести.
— Помогите нам! — Закричала я.
Тамара бросилась на стригоя, нанеся ему быстрый удар в
живот. Я почувствовала — еще миг, и он стряхнет нас, но тут включился Денис.
Вчетвером мы повалили стригоя на землю лицом вверх, Однако это был еще далеко
не конец. Удерживать его в таком положении оказалось очень нелегко. Он с
невероятной силой молотил конечностями, выворачиваясь из-под рук. Я всей своей
тяжестью навалилась на его туловище, в то время как остальные удерживали руки и
ноги. Мелькнули еще одни руки — это к нам присоединился Лев. Его губы
кровоточили, но лицо было полно решимости.
Стригой продолжал выворачиваться, но я с удовлетворением
отметила, что теперь, когда мы удерживали его впятером, ему не вырваться. Я
приставила кончик кола к его шее. На мгновение он замер, но тут же возобновил
борьбу. Я склонилась к его лицу и спросила:
— Ты знаешь Дмитрия Беликова?
Он выкрикнул что-то непонятное для меня, но прозвучавшее
отнюдь не дружелюбно. Я сильнее вдавила кол и сделала длинный разрез на его
горле. Он закричал от боли и продолжил ругаться по-русски, злобно сверкая
глазами.
— Переводите! — Потребовала я. — То что я сказала.
Денис произнес что-то по-русски; надо полагать, мой вопрос,
поскольку я услышала имя Дмитрия. Стригой что-то проворчал в ответ, и Денис
покачал головой.
— Он говорит, что не собирается играть в наши игры.
Я резанула колом по его лицу, расширив рану, которую Денис
нанес ему раньше. И снова стригой вскрикнул. Я мысленно взмолилась, чтобы
охрана клуба ничего не услышала, и одарила стригоя улыбкой, исполненной злобы.
— Скажи ему, что мы будем играть в свои игры, пока он не
заговорит. Так или иначе, сегодня ночью он умрет. Ему выбирать, произойдет это
медленно или быстро.
Я сама едва верила, что произнесла эти слова. Они были
такими суровыми, такими жестокими. Никогда в жизни не думала, что стану пытать
кого-то, даже стригоя. На перевод Дениса стригой снова дал вызывающий ответ, и
я продолжила делать колом разрезы, которые убили бы любого человека, мороя или
дампира.
В конце концов, он разразился потоком слов, которые не
звучали как его обычные оскорбления. Денис тут же перевел.
— Он сказал, что никогда не слышал ни о ком с таким именем,
и если Дмитрий твой друг, то он убивал бы его медленно и мучительно.
Эта последняя попытка вызывающего поведения со стороны
стригоя заставила меня улыбнуться. Не исключено, он солгал. Я не имела
возможности узнать точно. Что-то в его словах заставило меня предположить, что
он сказал правду, как будто думал, что я говорю о человеке или дампире, но не о
стригое.
— Тогда он бесполезен. — Я откинулась назад и посмотрела на
Дениса. — Убей его.
Денис только этого и ждал. Его кол сильно и быстро пронзил
сердце стригоя. Спустя мгновение яростная борьба прекратилась. Злобный огонь в
красных глазах угас. Мы встали, и я увидела, как глаза моих товарищей со
страхом обратились на меня.
— Роза, — заговорил наконец Денис, — на что ты надеешься...
— Не важно, — прервала я его, направляясь к лежащей без
сознания девушке.
Опустилась рядом с ней на колени, осмотрела шею. Он укусил
ее, но крови отпил немного. Ранка была сравнительно небольшая и кровоточила
несильно. Когда я дотронулась до девушки, она слегка зашевелилась и застонала.
Я восприняла это как добрый знак и бережно оттащила ее от мусорного бака на
свет, где ее быстрее заметят. Стригоя, напротив, я затолкала в самое темное
место. После этого я попросила у Дениса мобильный телефон и набрала номер,
записанный на клочке бумаги, который на протяжении последней недели носила в
кармане.
После пары гудков Сидни ответила по-русски. Голос у нее был
сонный.
— Сидни? Это Роза.
Последовала еле заметная пауза.
— Роза? Что случилось?
— Ты уже в Санкт-Петербурге?
— Да... А ты где?
— В Новосибирске. Ваши агенты здесь есть?
— Конечно, — настороженно ответила она. — Зачем тебе?
— Ммм... Я и тут обеспечила вас работенкой.
— О господи!
— Эй, я, по крайней мере, звоню. И вряд ли так плохо —
избавить мир еще от одного стригоя. Кроме того, разве ты не хотела, чтобы я
ставила тебя в известность?
— Да, да. Где ты?
Я передала телефон Денису, чтобы он коротко описал наше
месторасположение. Закончив, он вернул телефон мне, и я рассказала Сидни о
девушке.
— Она серьезно пострадала?
— Не похоже. Что нам делать?
— Оставьте ее. Парень, который скоро прибудет, позаботится,
чтобы с ней все было в порядке, и не станет распускать язык. Он все объяснит,
когда появится.
— Эй, я не собираюсь торчать здесь, когда он появится.
— Роза...
— Меня здесь не будет. И мне хотелось бы, чтобы ты никому
больше не говорила о моем звонке... например, Эйбу.
— Роза...
— Пожалуйста, Сидни. Просто не говори никому. А иначе... — Я
заколебалась. — Иначе я перестану звонить, когда в очередной раз оставлю за
собой труп. Мы собираемся прикончить еще нескольких.
Господи, и что дальше? Сначала пытки, теперь угрозы. И самое
ужасное, я угрожала человеку, которому симпатизировала. Конечно, я говорила
неправду. Я понимала, почему Сидни и ее алхимики делают то, что делают, и не
пошла бы на риск, просто бросив труп. Правда, она этого не знала. Я молилась,
чтобы она решила, будто я просто достаточно неуравновешенна, чтобы рискнуть
выдать секрет нашего существования миру.
