— Я так рад, что на самом деле вы не немая. — Интонация его низкого голоса была вполне обыденной, в то время как взгляд оставался сосредоточенным. — Я предпочитаю, чтобы мои женщины хотя бы умели кричать.
Элиза склонила голову набок и ответила ему точно такой же улыбкой.
— Очень сомневаюсь, что вы сможете сделать со мной нечто такое, что заставит меня кричать. Ну, позабавит — возможно. Но, вероятнее всего, рассмешит.
От такого пренебрежения бровь его удивленно поднялась.
— О, мне это должно понравиться. Уже очень давно у меня не было кошечки, готовой упираться.
— Тогда вам нужно съездить к нам в Новую Зеландию — у нас там есть борцы за избирательные права женщин, которые с удовольствием останутся с вами в комнате наедине.
Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что нужно заставить его говорить, пока она будет осматривать комнату и соображать, что здесь может дать ей какое-то преимущество.
— Колонии? — Лицо Дивейна скривилось так, будто под нос ему поднесли что-то зловонное. — Будь я проклят, если я когда-нибудь сделаю нечто подобное!
— Ох, да бросьте вы, Барти, — насмешливо проронила она; голос ее зазвучал низко, и она сбросила сюртук Веллингтона с плеч на пол. — Неужели вы, предположительно один из лучших образчиков британской породы, испугались нас, жалких дикарей? — Но тут, словно ее осенила догадка, Элиза понимающе закивала головой. — Или вы боитесь не соответствовать меркам колониалов — недостаточно смелый, недостаточно уверенный в себе, да и яйца у них значительно побольше ваших; к тому же они сделали то, что вы сделать не способны: осмелились допустить к себе чужаков.
Улыбка его угасла.
— Эх, да ладно. — Она вздохнула, покачав головой. — Жаль, конечно, что вы не можете соответствовать стандартам Новой Зеландии. Наверное, именно поэтому ваша красавица-жена застенчива, как перепуганный котенок. Она просто боится, что окружающие узнают о ваших недостатках.
Табурет отлетел в сторону, когда он вскочил на ноги: лицо багрово-красное, на шее вздулись жилы. Скорость, с которой он схватил скальпель, была впечатляющей. Сейчас он наставил на нее этот инструмент, которому каким-то образом удавалось блестеть даже при тусклом освещении камеры.
—Для нее во мне слишком много мужского, — прошипел он. — Я мужчина с большим аппетитом.
—Да что вы говорите, Барти? — фыркнула она. — Думаю, об этом вам нашептали шлюхи из Ист-Энда, после того как вы подбросили им пару лишних монет? — Все, что ей было нужно от него, — чтобы он сделал к ней еще шаг или даже бросил в нее свой скальпель. — Интересно, сколько же грязных шуток было отпущено по вашему адресу в пабах Лондона?
Она заметила, как лицо его слегка дернулось. Он уже почти был в ее руках.
— Может, воздержитесь от поездки в Новую Зеландию, Барти? — промурлыкала Элиза, развязывая один из шнурков у себя на груди.
Муслиновая ткань немного разошлась, открыв ему соблазнительные контуры. Она знала, что простым изменением позы немного приоткроет его взгляду то, что скрывалось под ее сорочкой. Эта же новая поза позволит ей упереться ногами в пол.
Казалось, что ее шепот полностью заполнил собой всю зону для заключенных.
— Так чего же вы ждете?
Его неожиданный смех стер улыбку с ее лица. Возможно, Дивейн и акула, но не дурак.
— Я наслышан об этих ваших особых талантах, маленькая плутовка. Так что, думаю, я должен буду отклонить ваше предложение.
У него было запланировано что-то другое, и Элиза была уверена, что в планы эти входило использование скальпеля и набора других инструментов, которые сейчас лежали перед ним на подносе.
Дивейн развернул сверток, находившийся рядом с другими приспособлениями; ее собственный второй пистолет с отделкой из поунэму, различные ее ножи и отмычки — все это теперь лежало перед ее глазами, словно приготовленное к хирургической операции.
— Целый арсенал благовоспитанной леди, — он издал тихий презрительный смешок, — из Новой Зеландии.
— Я люблю шагать впереди моды, — ответила Элиза, которой до боли хотелось, чтобы в руке ее оказался хотя бы один из этих предметов. — Если вы не в курсе, как все это работает, я с большим удовольствием вам это продемонстрирую.
Дивейн ухмыльнулся.
— О, я в этом не сомневаюсь, но с сожалением снова вынужден отклонить ваше предложение.
Хотя Элиза продолжала храбриться, маска беззаботности постепенно начала сползать, и внутри появилась дрожь, связанная с давними воспоминаниями. Несколько кошмарных недель она провела в подвалах кайзера, в излюбленном месте пыток местного палача. Тогда они не сломали ее, однако это был далеко не тот опыт, к которому ей хотелось бы возвращаться. Но когда Дивейн внимательно рассматривал свой инвентарь, все эти страхи с ужасающей четкостью вновь нахлынули на нее.
Однако Дивейн, в отличие от человека кайзера, не был профессионалом. «Это чисто личное, Элиза», — заверила она себя.
— Итак, я полагаю, дальше все будет происходить так: сначала — пытки, потом — немного некрофилии, чтобы я, не дай бог, не выявила ваших проблем...
Оскорбления ее оборвались, когда она заметила в его глазах опасный огонек — это была не злость, а распутная похоть. Она опустила глаза и поняла, что, пока они разговаривали, напряжение в его брюках только возросло.
— Господи, — выпалила она, — так вам это нравится? Вы сами хотите, чтобы я оскорбляла вас?
Дивейн издал какой-то сдавленный вздох, как будто она разоблачила его.
Внезапно Элиза оказалась лицом к лицу с опасной дилеммой: если она сдастся, он этим просто воспользуется, но если будет сопротивляться, то лишь доставит ему радость. «Просто замечательно, ну и выбор, черт побери», — подумала она.
Нет, мама воспитала ее далеко не застенчивой скромницей, а перед этим извращенцем-англичанином Элиза должна будет защитить честь и достоинство Новой Зеландии и всех ее женщин — ни одна из которых особой кротостью не отличалась. Жертвой она не будет, как не станет и потакать больным фантазиям своего противника. Ни один мужчина не возьмет над ней верх.
Дивейн, должно быть, уловил это изменение в ее взгляде. Он поднял второй ее пистолет с поунэму и принялся его внимательно разглядывать.
И даже в этот момент Элиза с трепетом относилась к своему вооружению. Будь она проклята, если ей придется принять пулю из собственного пистолета.
Рука ее тюремщика крепче сжала рукоятку.
— Я не сомневаюсь, что если вы дотянетесь до любой из этих хитрых штуковин, вы моментально отправите меня на тот свет. Именно поэтому, чтобы добраться до них, вам придется пройти мимо меня.
Утренняя охота показала, что Дивейн был отличным стрелком. Ей никогда не преодолеть этого расстояния с тем, чтобы Дивейн не успел ее остановить. Еще бы пару шагов — и шансы бы ее возросли. Три шага — и он уже никуда не денется.
