— Пытались? — Веллингтон рассмеялся. —Доктор Хавелок, думаю, вы хотели сказать «сумел достичь», не так ли?
Доктор остановился и улыбнулся; выражение его лица стало раздраженным.
— Так я и предполагал. — Он сокрушенно покачал головой. — Пожалуйста, не обижайте меня, маскируясь чрезмерным восхищением, Букс. Это вряд ли может польстить моим работам.
Тихо усмехнувшись, Хавелок направился к столу, на котором лежал механический человек, пластина на его груди была снята, как будто с ним еще проводились какие-то работы.
— Слуги здесь прекрасно справляются, но даже им не хватает понимания того, что я сделал.
Веллингтон пробежал взглядом по всей длине распростертого перед ними металлического солдата.
— Это прототип?
— Нет, конкретно этот Марк I просто не функционирует должным образом. Он сошел с линии и почему-то не может выполнять основные функции автомата.
От этих слов у Веллингтона на миг перехватило дыхание. Он еще раз оценивающе оглядел механического человека и спросил:
— Вы сказали — сошел с линии?
— Да, — ответил Хавелок, надевая пару толстых резиновых перчаток. — Сборочная линия находится уровнем ниже.
Веллингтон кивнул. Он облизнул губы и удивился тому, как здесь было сухо, учитывая высокую влажность в соседней нише.
— А номер этой модели?..
Хавелок положил два пальца на макушку механического человека и прочел:
— Двадцать семь.
—Двадцать семь, — повторил Букс.
Со стороны казалось, что Хавелок, стоявший с поднятыми вверх руками, собирается делать хирургическую операцию этому автомату; но тут он сделал паузу и, прежде чем углубиться в металлическую грудную клетку, сделал Веллингтону знак отойти.
Веллингтон прошел на край платформы и, крепко взявшись руками за поручни, впился взглядом в этаж, лежавший под ними. Он пытался сосчитать стоявшие там рядами латунные обелиски, но их было очень много, они заполняли собой всю расстилавшуюся передним видимую площадь пола пещеры. Сотни, и сотни, и сотни механических людей, все неподвижны до поры до времени. Они ждут.
Веллингтон очень сомневался, что после активации они будут прислуживать за столом.
— Выглядит впечатляюще, не правда ли? — Хавелок жестом позвал его к своему рабочему месту. — Но на самом деле я хотел, чтобы вы увидели это.
Оторвав взгляд от строя механических людей, Веллингтон вернулся и встал рядом с хозяином дома. Находившееся перед ним устройство по размеру соответствовало ширине груди Хавелока, имело форму яйца и состояло из жестких поршней, всевозможных роторов и ремней — множества ремней.
— Что-то не пойму, почему не работает этот двигатель. Он запускается, но почему останавливается — неясно.
— Где-то заедает? — спросил Веллингтон, ближе подвигая фонарь.
— Точно.
— А ремни натянуты достаточно туго? Иначе не удастся заставить двигаться эти поршни.
Хавелок снял перчатки и подвинул ближе к Веллингтону большой лист пергаментной бумаги с чертежом.
— Если хотите, пожалуйста, ознакомьтесь подробнее с тем, как соединены все детали.
Судя по конструкции, двигатель был обязан работать. С помощью плоской отвертки Веллингтон проверил ремни; все они, похоже, были натянуты на коленчатый вал очень туго.
— А вы можете поручиться за эластичность этого... — Веллингтон нахмурился. — Это не резина.
— Верно, не резина, — с нежностью в голосе сказал Хавелок. — Это то, что я бы назвал характерной особенностью механического человека модели Марк I.
Внимание Букса переключалось от схемы к самому механизму и обратно. Аппарат был абсолютно замечательный: сложный по конструкции, но очень простой в смысле устройства и воспроизведения на сборочной линии.
— Насколько я понимаю, — начал Веллингтон, залезая внутрь мотора и подкручивая винт, — тут у вас внизу работа идет посменно? Или все эти механические люди были собраны на том же заводе, где изготавливался и ваш генератор?
— Многие мои рабочие действительно пришли с завода. Хотя я и разошелся с тем братом, его рабочие по-прежнему представляют собой ценные кадры. Очень умелые. В особенности дети.
Веллингтон закрыл глаза, чувствуя, как сжимается его челюсть.
— Понятно. А в настоящее время ваши рабочие где?
— О господи, Букс, я же не идиот, — холодно улыбнулся Хавелок. — Они появятся здесь не раньше понедельника. Воскресенье — выходной день для рабочего класса, который позволяет держать его в узде.
Веллингтон оглядел механизм, заканчивая отладку.
— Похоже на то, — сказал он, еще немного поворачивая отвертку, — что тот ребенок, которому был поручен двигатель, ошибся в расчетах и слишком сильно затянул маховик. Эти винты такие тугие, что ваша механика и не могла работать. Я думаю... — Еще раз уверенно кивнув, Веллингтон выпрямился. — Да, вот так будет нормально.
Хавелок на мгновение задержал свой взгляд на Веллингтоне, а затем потянулся к другой стороне мотора и крепко взялся за маленькую ручку. Он резко повернул ее, и двигатель ожил и зажужжал, шестеренки и турбинки начали вращаться в непрерывном успокаивающем ритме.
— И вы — простой архивариус? — спросил Хавелок.
— У мужчины должно быть свое хобби вне работы, — пожав плечами, ответил Веллингтон.
— Конечно.
Несколько секунд они вдвоем следили за работой мотора, а затем взгляд Веллингтона снова забегал между схемой «механического сердца» и самим устройством.
Веллингтон почувствовал, как к горлу подкатывается комок.
— Ремни, доктор Хавелок, которые помогают вращаться двигателю, — вы еще назвали их «характерной особенностью» механических людей.
— Все правильно, мистер Букс.
Он закрыл глаза, и от страшной догадки во рту появилась горечь.
— Но не вашей характерной особенностью?
— Вы очень проницательный человек, мистер Букс. Можно я буду называть вас Веллингтон?
Одно тело было выпотрошено, или же, согласно более точному описанию из материалов по делу Гаррисона Торна, из него была извлечена большая часть его мышечной системы. Из другого трупа была полностью слита кровь.
— Человеческие ткани?
— В основном мышцы и сухожилия, Веллингтон. Представьте себе на мгновение: возобновляемый источник упругости, долговечный, способный выдержать впечатляющий вес и напряжение. Разумеется, его необходимо смазывать соответствующей субстанцией, поддерживать постоянную температуру этой субстанции, что механические люди могут делать очень легко...
