Затем он одними губами произнес какое-то слово, которого Элиза понять не смогла. После третьей, уже раздраженной попытки она наконец разобрала, что это был «ауралскоп», и тут же обо всем догадалась. Граммофон — это бросающееся в глаза свидетельство благосостояния. Именно по этой причине она сама приобрела свой. Они все еще были в новинку и свидетельствовали о статусе своего владельца. Но когда она подошла к этому прибору, все ее чувства обострились. Было в нем что-то странное, только она не могла понять, что именно.
— А там ты смотрела? — спросил Веллингтон из-за китайской ширмы, протягивая Элизе ее перевязь с холодным оружием. — Ну ладно, продолжай искать.
Она одобрительно кивнула, принимая от него свое кожаное снаряжение. Веллингтон быстро учится.
Вынув свой любимый нож «Эльснер», Элиза отжала боковую стенку роскошного, красиво отделанного прибора и заглянула внутрь. Ее взгляду предстало хитросплетение из часового механизма, каких-то кронштейнов и шестеренок, во многом напоминавшее ее собственный граммофон; но затем ее внимание привлек вращающийся цилиндр, вставленный в свое гнездо. Граммофон не был заведен, но цилиндр все равно вращался, и тут она заметила тонкую проволочку, которая тянулась из граммофона к стене. «Отличная работа, Велли».
Едва успела она мысленно произнести эту похвалу, как Веллингтон Торнхилл Букс выступил из-за ширмы и остановился напротив небольшого камина, как будто ожидая ее одобрения.
Она тихонько хихикнула, а затем извлекла из подставки граммофона музыкальный цилиндр. Когда комнату заполнили звуки «Старой песни о любви», она подошла к нему и радостно улыбнулась.
— Удачно выбранное место, чтобы поместить туда записывающее устройство, но, естественно, у него есть свои недостатки, — сказала она. — Пока играет музыка, мы можем спокойно разговаривать, если только будем делать это достаточно тихо.
Веллингтон облегченно вздохнул, а затем сделал шаг назад. Он поправил очки и выпрямился в полный рост.
— Как вы меня находите, миссис Сент-Джонс? Достоин ли я сопровождать вас сегодня вечером?
Элиза обошла его вокруг, в полной мере наслаждаясь его неловкостью. Она находила довольно занятным, что она, дочь колоний, призвана оценить такой образчик английской аристократии. Хоть она этого и не произнесла вслух, выглядел он очень даже неплохо — лучше, чем того заслуживала их мерзкая компания.
И все же она подступила к нему и поправила галстук. Потом разгладила складки на пиджаке. Это выглядело совсем уж по-супружески, но тем не менее она это делала.
—Думаю, достойны, — ответила Элиза, радуясь возможности говорить свободно, — и теперь я могу дышать уже немного спокойнее.
— Простите?..
— Мы просто должны все сделать в лучшем виде, Велли. А «поговорим» об этом позже. Хорошо?
Веллингтон предложил ей свою руку.
— Что ж, миссис Сент-Джонс, тогда, возможно, спустимся к ужину?
Она широко улыбнулась ему в ответ, чувствуя, как в предвкушении погони ее сердце начинает биться чаще.
—Действительно — пойдемте!
Глава 21,
в которой подается поразительный ужин
Ноздри им обоим щекотали аппетитные дразнящие запахи. Даже Элиза в своей роли немой жены издала невразумительный одобрительный звук, почувствовав этот аромат, обещавший сегодня вечером прекрасный ужин. Со второго этажа особняка слышались разные голоса, и по многочисленным фойе и коридорам поместья разносился чей-то смех. Все было очень прилично, очень цивилизованно.
Веллингтон взглянул на свою «идеальную жену», как о ней выразился Бартоломью, и почувствовал, как в груди у него что-то сжалось. Все это представление в спальне, конечно, было недостойно, но он и сам понимал, что к этому ее подтолкнула его собственная глупость. Прижавшись к нему столь интимным образом, она немедленно получила преимущество, потому что все логические рассуждения тут же вылетели у него из головы. Теперь, когда он снова взял в свои руки контроль над мыслями и чувствами, он понимал, что этим дело не закончится.
Им придется спать в одной кровати.
Она обладала множеством разных качеств. Страстная. Непримиримая. Было в ней то, чего не было в нем. Может быть, поэтому он неожиданным образом оказался здесь, вне своего архива, и теперь рискует так, как ему даже не снилось? Перед глазами Веллингтона возник образ отца, печально качающего головой, а в ушах зазвучал его голос: «Ты разочаровал меня, Веллингтон, тем, что оказался вовлечен в столь вульгарные действия».
«Твоя правда, — подумал Веллингтон. — Продолжай говорить. Мне это может понадобиться».
Внезапно он почувствовал, как она сжала его руку, и коридор перед ними закончился. И снова она резко вцепилась в него, но на этот раз, к счастью, втолкнула в какой-то чулан. Оглянувшись, он увидел Элизу, которая закрыла за ними дверь и повернулась к нему лицом.
— Ладно, Букс, выкладывайте, в чем дело?
— А что? — выпалил он.
— Выражение вашего лица не внушает мне никакого доверия. Предполагается, что мы с вами — просто богатые дураки.
— Нуда, а при этом предполагается, что вы — немая. Даже говоря что-то шепотом, вы рискуете полностью провалить всю легенду.
— Это моя проблема, но не по себе мне вовсе не от этого. — Ее ясные глаза буквальна сверлили его. — Все дело в вас. Вы справитесь?
— А почему вы думаете, что не смогу?
— Может, вы и проходили какую-то подготовку, но вы — не оперативный агент. А в настоящий момент моя жизнь находится в ваших руках.
Он почувствовал, как в висках начала тяжело пульсировать кровь.
— Значит, вы не особенно будете переживать по поводу перевернутых столов?
— Только не в том случае, когда нити управления секретным заданием оказываются в руках агента, за плечами которого только базовая подготовка.
Наклонившись к ней, он ухмыльнулся; то унижение, которому она подвергла его в спальне, подняло в нем волну злости.
Ваше доверие ко мне просто ошеломляет. — Она открыла было рот, чтобы ответить ему, но он не дал ей этого сделать и продолжал: — Элиза, как вы должны понимать, я сейчас в ужасе, но в данный момент я пытаюсь войти в роль, а вы мне в этом, мягко говоря, не помогаете. Если мы должны сыграть супружескую пару и если нам предстоит при этом забраться в логово льва, я должен полностью перевоплотиться в этого человека. А это значит, что вы не должны задавать мне вопросы или взывать к моему рассудку, — вы понимаете меня?
Глаза Элизы прищурились, но она согласно кивнула.
«Твердая рука, Веллингтон, вот что нужно простому народу».
Голос его отца. Его взгляд на вещи. Веллингтон нервно сглотнул и вздрогнул от неожиданной боли в горле.
