«Дмитрия», — подумала я, но вслух повторила:
— Не знаю.
Он застонал, поднялся и зашагал к двери.
— Роза, для человека, настаивающего на важности
информации, ты поразительно мало знаешь о себе самой.
Он вышел, хлопнув дверью. Этот звук заставил меня
вздрогнуть. Глядя на то место, где только что стоял Мейсон, я осознала — он
прав. Мне предстояло еще очень многое узнать о себе.
Шестнадцать
Позже пришла Лисса. После ухода Мейсона я заснула, слишком
подавленная, чтобы выбраться из постели и заняться чем-нибудь. Звук открываемой
двери разбудил меня. Я обрадовалась при виде ее. Мне ужасно хотелось поговорить
о том, как все обернулось с Мейсоном, но, прежде чем открыть рот, я прочла ее
мысли. Они были столь же исполнены беспокойства, как мои. Поэтому, как всегда,
я уступила пальму первенства ей.
— Что случилось?
Она села на постель, утонув в пуховом одеяле. Ею владели
злость и печаль.
— Кристиан.
— Правда?
По-моему, они никогда не ссорились. Часто поддразнивали друг
друга, но вряд ли это могло довести ее до слез.
— Он узнал… что я встречалась с Адрианом сегодня утром.
— Ох, черт! Да, это может создать проблему.
Я встала, подошла к туалетному столику, взяла щетку.
Поморщилась, глядясь в зеркало в позолоченной раме, и начала расчесывать
спутавшиеся за время сна волосы.
Она застонала.
— Но ничего же не было! Кристиан разволновался на
пустом месте. Никогда не думала, что он не доверяет мне.
— Он доверяет тебе. Просто ситуация выглядит
странно. — Я подумала о Дмитрии и Таше. — Ревность нередко заставляет
творить глупости.
— Но ничего не было, — повторила она. — В
смысле, ты же присутствовала там… Эй, я так и не поняла, а что ты-то там
делала?
— Адриан прислал мне целую гору духов.
— Он… Ты имеешь в виду ту огромную коробку, которую
принесла?
Я кивнула.
— Ничего себе!
— Да. Я решила вернуть ее. Вопрос в том, что ты там
делала?
— Мы просто разговаривали. — Она слегка оживилась
и, казалось, была готова поделиться со мной чем-то, но потом остановилась. Я
буквально почувствовала, как мысль почти выскользнула из ее сознания, но потом
Лисса втянула ее обратно. — Я должна многое рассказать, но сначала
объясни, что происходит с тобой.
— Ничего со мной не происходит.
— Перестань, Роза. Я не обладаю твоими способностями,
но всегда знаю, когда ты бесишься. Ты в таком состоянии примерно с Рождества. В
чем дело?
Сейчас не время вникать в то, что произошло на Рождество —
когда мамочка поведала мне о Таше и Дмитрии. Но я рассказала Лиссе о Мейсоне —
опустив, по какой причине притормозила, просто описала, что произошло.
— Ну… Ты вольна в своих действиях, — сказала она,
когда я закончила.
— Ясное дело. Но я обманула его. Можно понять, почему
он расстроился.
— Знаешь, парни с такими вещами умеют справляться.
Поговори с ним. Он без ума от тебя.
— Не знаю. Не все такие, как ты и Кристиан. Ее лицо
омрачилось.
— Кристиан. Просто не верится, что он мог повести себя
так глупо.
Я-то как раз вполне могла поверить, но лишь рассмеялась.
— Лисе, вы помиритесь и станете целоваться еще сегодня.
И скорее всего, не только целоваться.
Черт, ну и язык у меня! Я тут же пожалела, что не смогла
промолчать, но было поздно. Лисса широко распахнула глаза.
— Ты знаешь. — Она в гневе покачала
головой. — Конечно, ты знаешь.
— Прости.
Я вовсе не хотела признаваться, что знаю об их свидании в
церкви, предпочитая, чтобы она рассказала мне сама.
Она во все глаза смотрела на меня.
— И много ты знаешь?
— М-м-м… Совсем немного, — соврала я. Закончив
расчесывать волосы, я играла с рукояткой щетки, избегая взгляда Лиссы.
— Я должна научиться не пускать тебя в свое
сознание, — пробормотала она.
— В последнее время это единственный способ
«поговорить» с тобой.
Еще одна оплошность.
— Что, интересно, ты имеешь в виду? — сердито
спросила она.
— Ничего… Я… — Она вперила в меня проницательный
взгляд, и я смутилась. — Не знаю. Просто такое чувство, будто мы теперь
мало разговариваем.
— Чтобы исправить это, нужно желание обеих. Ее голос
снова звучал по-доброму.
— Ты права. — Я не стала заострять внимание, что
даже при обоюдном желании сложно уединиться, если одна из нас постоянно со
своим бойфрендом. Правда, я и сама виновата, утаивая от нее многое, — но
сколько раз в последнее время я просто жаждала поговорить с ней? И всегда
оказывалось неподходящее время… даже сейчас. — Знаешь, я никогда не
думала, что ты станешь первой. Или, точнее, я никогда не думала, что даже в
старшем классе все еще останусь девственницей.
— Да, — ответила она сухо. — Я тоже.
— Эй! И что, интересно, ты имеешь в виду?
Она улыбнулась и посмотрела на часы. Ее улыбка угасла.
— Тьфу! Я должна идти на банкет Присциллы.
Предполагалось, что Кристиан пойдет со мной, но он со своим идиотизмом
отпадает…
Ее взгляд с надеждой обратился ко мне.
— Что? Нет. Пожалуйста, Лисе. Ты же знаешь, я ненавижу
эти официальные королевские мероприятия.
— Ох, перестань, — умоляюще сказала она. —
Кристиан отказался. Ты же не бросишь меня на съедение волкам? И разве не ты
пожаловалась, что мы мало разговариваем? — Я застонала. — Кроме того,
когда ты станешь моим стражем, тебе придется сопровождать меня повсюду.
— Знаю, — мрачно ответила я. — Просто
хотелось насладиться последними шестью месяцами свободы.
В итоге она уговорила меня пойти с ней, в глубине души мы
обе сознавали, что так и будет.
Времени оставалось мало, а мне следовало принять душ,
высушить феном волосы и подкраситься. Подчиняясь внезапному порыву, я достала
платье Таши и, хотя по-прежнему желала ей всяческих бед за то, что она
обольстила Дмитрия, сейчас была благодарна за этот подарок. Я натянула шелковое
платье, в восторге от оттенка красного, который выглядел на мне так
смертоносно, как я и ожидала. Оно было длинное, в азиатском стиле, с вышитыми
по шелку цветами. Высокий ворот и длинный подол оставляли мало открытой кожи,
но материал обтягивал тело и придавал сексуальный вид. Синяк к этому времени
практически исчез.
Лисса, как всегда, выглядела изумительно. На ней было
темно-фиолетовое атласное платье без рукавов от Джона Раски, очень известного
моройского дизайнера. Вшитые в бретельки похожие на аметисты кристаллы
искрились, оттененные бледной кожи. Волосы она подобрала в небрежный с виду, но
требующий большого искусства узел.
