— Привет, Мия.
Она переводила взгляд с меня на Адриана.
— Еще один парень? — спросила она. Судя по ее
тону, я имела собственный гарем мужчин.
Адриан бросил на меня вопросительный, удивленный взгляд. Я
стиснула зубы и решила не снисходить до ответа. Вместо этого я проявила
нехарактерную для меня вежливость.
— Мия, это Адриан Ивашков.
Адриан включил свое обаяние, прежде обращенное на меня. Они
обменялись рукопожатием.
— Рад знакомству с подругой Розы, в особенности с такой
хорошенькой.
Судя по его тону, мы знали друг друга с детства.
— Мы не подруги, — сказала я.
Мой запас вежливости подходил к концу.
— Роза водится только с парнями и психопатами, —
заявила Мия.
Как обычно, когда речь заходила обо мне, ее голос звучал
презрительно, но что-то в выражении лица подсказывало — Адриан заинтересовал
ее.
— Ну, — сказал он жизнерадостно, — поскольку
я и психопат, и парень, это объясняет, почему мы такие добрые друзья.
— Мы с тобой не друзья, — возразила я. Он
рассмеялся.
— Строишь из себя недотрогу, да?
— Она не строит из себя недотрогу, — буркнула Мия,
явно расстроенная тем, что Адриан уделяет мне больше внимания. — Можешь
расспросить половину парней нашей школы.
— Ну да, а другую половину расспроси насчет Мии, —
парировала я. — Если ты готов оказать ей какую-нибудь любезность, она в
долгу не останется.
Когда Мия объявила нам с Лиссой войну, ей удалось подбить
двоих парней распустить слух, будто я вытворяла с ними черт-те что. Правда,
чтобы уговорить их разнести эту ложь, она сама переспала с ними.
Тень смущения пробежала по ее лицу, но она не утратила
присутствия духа.
— Ну, по крайней мере, я делаю это не бесплатно.
Адриан издал что-то вроде мяуканья.
— Ты закончила? — спросила я. — Тебе пора
баиньки, а взрослым хотелось бы поговорить.
Почти детский вид Мии был для нее больным вопросом, и я
часто использовала это обстоятельство.
— Конечно, — решительно заявила она, щеки у нее
порозовели, лишь усиливая впечатление фарфоровой куколки. — У меня есть
занятия поинтереснее. — Она направилась к двери, но остановилась, положив
на нее руку, и обернулась к Адриану. — Знаешь, это мамочка поставила ей
синяк.
С этими словами она вошла в дом, и необычные
поворачивающиеся стеклянные двери закрылись за ней.
Мы с Адрианом стояли в молчании. В конце концов он раскурил
новую сигарету.
— Твоя мама?
— Заткнись!
— Ты из числа тех, кто находит либо задушевных друзей,
либо смертельных врагов, верно? Никаких полутонов. Вы с Василисой, наверное,
как сестры?
— Надеюсь!
— Как она?
— А? Что ты имеешь в виду?
Он пожал плечами, вроде бы подчеркнуто легкомысленно, но я
понимала, что это не так.
— Ну, не знаю. В смысле, мне известно о вашем побеге… и
еще была эта история с ее семьей и Виктором Дашковым…
Упоминание о Викторе заставило меня напрячься.
— И?..
— Не знаю. Просто подумал, может, этого слишком много
для нее… ну, чтобы справиться.
Я внимательно разглядывала его. Был момент, когда
просочились слухи о невменяемости Лиссы, но их быстро загасили. Большинство
людей забыли об этом или вообще сочли ложью.
— Мне пора идти.
Я решила, что сейчас разумнее всего избежать дальнейших
вопросов.
— Уверена? — спросил он лишь чуть-чуть
разочарованно, в основном оставаясь таким же самоуверенным и самодовольным.
Что-то в нем по-прежнему интриговало меня, но оно не стоило
того, чтобы идти против принципов или втягиваться в обсуждение Лиссы.
— Мне казалось, пришло время взрослых разговоров. Мне
хотелось бы обсудить множество взрослых вещей.
— Уже поздно, я устала, а от твоих сигарет разболелась
голова.
— А по-моему, очень мило. — Он затянулся и
выдохнул дым. — Некоторые женщины считают, что сигареты придают мне
сексуальный вид.
— Думаю, ты куришь, чтобы чем-то занять себя, пока
обдумываешь следующее остроумное замечание.
Он рассмеялся, одновременно затягиваясь, и чуть не
поперхнулся дымом.
— Роза Хэзевей, жду не дождусь нашей новой встречи.
Если ты столь очаровательна, когда устала, раздражена, и столь великолепна с
синяком под глазом и в лыжных одежках, то на высоте положения ты, должно быть,
просто разрушительна.
— Если под «разрушительна» ты имеешь в виду, что тебе
следует опасаться за свою жизнь, то да, ты прав. — Я толкнула
дверь. — Доброй ночи, Адриан.
— До скорой встречи.
— Не думаю. Я уже говорила, не интересуюсь теми, кто
старше.
Я вошла в дом. Дверь закрылась, и до меня донеслось еле
слышное:
— Конечно, не интересуешься.
Одиннадцать
На следующее утро Лисса встала и ушла еще до того, как я
зашевелилась. Это означало, что ванная в полном моем распоряжении и я могу
спокойно привести себя в порядок. Мне страшно правилась ванная — такая большая,
что даже моя безразмерная кровать очень удобно разместилась бы в ней. Горячий
душ помог мне проснуться, хотя мышцы еще болели после вчерашнего. Стоя перед
зеркалом в полный рост и расчесывая волосы, я с некоторым разочарованием
обнаружила, что синяк никуда не делся. Правда, он стал светлее и приобрел
желтоватый оттенок. Немного крема и пудры — и его почти не разглядеть.
В поисках чего-нибудь перекусить я спустилась вниз. Завтрак
в столовой только закончился, но одна из горничных дала мне две булочки с
персиком, и я ушла. Жуя по дороге одну, я мысленно потянулась к Лиссе. Спустя
несколько мгновений я почувствовала, что она на другом конце базы, не там, где
располагались комнаты студентов Академии. Идя по этому следу, я поднялась на
третий этаж, подошла к одной из комнат и постучалась.
Дверь открыл Кристиан.
— А-а, Спящая Красавица! Приветствую.
Он провел меня внутрь. Лисса со скрещенными ногами сидела на
постели и улыбнулась при виде меня. Комната выглядела столь же великолепно, как
наша, но большую часть мебели придвинули к стенам, чтобы освободить место. Я
заметила Ташу.
— Доброе утро, — сказала она.
— Привет, — ответила я. Вот и попробуй избегать
ее.
Лисса похлопала по постели рядом с собой.
— Ты должна увидеть это.
