— Ну вот, — сказал он, принимая мою опустевшую
чашу. — Скоро ты почувствуешь облегчение, а пока мы можем поговорить.
Он сел поудобнее, вытянул длинные ноги и расслабился. У него
было хрупкое телосложение и тонкие черты лица. Узкими пальцами он теребил
черную прядь.
— Расскажи о себе, Джорджина. Чем ты занимаешься?
— Я, ну, работаю в книжном магазине.
— А, так значит, ты любишь читать?
— Стараюсь.
Он кивнул в сторону стены, заставленной книгами:
— Я и сам люблю читать. Нет лучшего занятия, чем
совершенствовать ум.
Он принялся рассказывать о своих любимых книгах, я улыбалась
и вставляла в нужных местах замечания. Во время беседы я почувствовала… ладно,
за отсутствием более подходящего слова, почувствовала себя хорошо.
Действительно хорошо. Похоже на кайф от превосходного ликера. Чуть покалывало
руки и ноги, а внутри разгоралось теплое чувство эйфории. Я услышала
собственный смех после очередной его шутки. Я смеялась почти искренне.
— Ты очень красива, — вдруг сказал он, и я
удивилась, обнаружив, что он сидит почти вплотную ко мне.
Мне пришлось поморгать, чтобы сфокусировать взгляд. Комната
слегка кружилась перед глазами, а руки и ноги повиновались с некоторой задержкой.
Сол протянул руку и провел по моей щеке изящными пальцами.
— Твоя красота — это дар.
Я попыталась шевельнуться, скорей чтобы выяснить, способна
ли на это, нежели чтобы избежать его касания. Если честно, его прикосновение
было приятно — чрезвычайно приятно. От него учащался пульс. Вскоре я
обнаружила, что могу двигаться. Лишь немного замедленно.
— Ш-ш-ш. — Он положил руку мне на запястье. —
Не бойся. Все будет хорошо.
— Ч-что ты делаешь?
Он сжал мое запястье и потянулся к шее. Его губы,
коснувшиеся кожи, были теплыми и многообещающими. Я чуть вздрогнула от поцелуя
и постаралась осознать, что происходит.
Если коротко, что-то здесь было не так. Я почувствовала
головокружение и сумбур в мыслях, словно на студенческой вечеринке в
Вашингтонском университете. А вдобавок ко всему этот бессмертный — этот не наш
бессмертный, которого я едва знала, — вдруг показался таким
соблазнительным, что я и вообразить не могла. Разве я не пришла сюда, чтобы
надрать ему задницу? Почему я хочу его трахнуть? Это амброзия так
подействовала? Не это ли мои основные черты — закосеть и ловить кайф от секса.
Становиться еще непринужденней, чем обычно.
Он расстегнул мне блузку, так чтобы его руки могли
скользнуть ниже, к грудям, лишь чуть прикрытым черным кружевным лифчиком,
который я купила с Дейной. Теперь он целовал меня по-настоящему, в губы. Когда
его язык осторожно проник между моих губ, я ощутила сладостное сходство с
амброзией.
Вывод: необходима самооборона.
Так сказал Картер, но мне не требовалась защита, разве что
от себя самой. Мои руки, совершенно не подчиняясь сознанию, принялись
расстегивать его брюки, а наши тела сплелись воедино на мягких подушках.
Самооборона. Самооборона. Зачем мне самооборона? О чем же я
забыла?
Ах да, конечно. Дротик.
Сквозь красное зарево, затмившее мои чувства, я пробивалась
к ясности. Дротик. Дротик должен как-то остановить Сола, прекратить
распространение ядовитой амброзии. Он не даст Солу вредить людям… таким, как
Даг.
Я продиралась сквозь это затмение, я сжимала губы, пытаясь
вывернуться из его объятий. Я преуспела, но не слишком. Он все еще был рядом.
— Нет, — выдохнула я. — Не надо. Перестань.
Сол уставился на меня с веселым изумлением:
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Понимаю. Прекрати.
Извернувшись, я высвободила руку и тут же нырнула в карман,
где лежал мешочек Картера. Мне нужно было освободить и вторую руку, но Сол не
отпускал ее. Опустив взор, я вдруг увидела, что его запястье истекает кровью.
Как это произошло? Я ничего такого не делала.
— Джорджина, ты близка к тому, чтобы возвеличиться
среди всех смертных женщин. Ляг. Перестань сопротивляться. Тебе не будет
никакого вреда. Этой ночью ты испытаешь невиданное наслаждение, я обещаю.
Он снова потянулся к моим губам, и снова во мне воспылала
эйфория. В горле застрял блаженный предательский стон. Приняв его за смирение,
Сол ослабил хватку, и я смогла взять мешочек обеими руками. И все же это была
тяжелая битва. Я контролировала свои действия вовсе не надлежащим образом.
Целовать его в этот момент казалось куда важнее какого-то дурацкого мешочка. Ни
на чем другом я сосредоточиться не могла.
Но я пыталась. Невероятным усилием воли я выбросила из
головы физическое удовольствие и припомнила последствия действия амброзии:
опустошенность Кейси, дикие перепады Дага от мрачного исступленного веселья до
еще более мрачной депрессии и под конец его безжизненное тело в больнице.
Смертные — хрупкие существа.
Очень хрупкие. А Сол играл с ними, как будто они вовсе
ничто. Тлеющие угли моего гнева мало-помалу начали разгораться.
Этот бессмертный сильнее тебя. Охотиться на тебя — особенно
учитывая, что ты, так сказать, принадлежишь Джерому, — это нечто абсолютно
недозволенное. Твое оправдание в самозащите.
Я снова оторвалась от его губ.
— Прекрати, — еще тверже повторила я. — Я
хочу, чтобы ты перестал. Прекрати немедленно.
— И не подумаю, — огрызнулся Сол.
Гнев исказил его медоточивые интонации. Он тяжело дышал,
грудь его вздымалась. Он — или я — снял рубашку, и передо мной предстал его
ничем не защищенный торс.
— И не подумаю. Поверь мне, раз уж я начал, тебе самой
не захочется останавливаться.
Пальцами одной руки я открывала мешочек; другая готовилась
скользнуть внутрь. Амброзия притупила мои реакции, но я не прекращала борьбу и
искала, где у него в груди бьется сердце.
— Я три раза просила тебя остановиться. Одного было бы
достаточно. Нет — значит нет.
— Нет ничего не значит у таких, как ты. — Он
хохотнул, все еще не принимая меня всерьез. — Что это с тобой? Я думал, ты
хочешь стать бессмертной.
Рука нырнула в мешочек и вытащила дротик. Мы с Солом
одновременно почувствовали его силу, и тут же он понял, кто я такая. Он
вытаращил глаза, но я не дала ему времени на размышления. Сама я не раздумывала
и не колебалась. В точности как велел Картер, я просто приняла меры — вплоть до
мерзкой кульминации.
— Не впервой, — сказала я, вонзая дротик ему в
сердце.
На мгновение Сол застыл, не в силах поверить случившемуся.
И тут началось черт знает что.
Глава 20
Пронзив сердце Сола этим крошечным кусочком дерева, я будто
взорвала в комнате ядерную боеголовку. Ударная волна сшибла меня с дивана, и я
больно и громко шмякнулась об пол. Застучали о стены мелкие предметы. Попадали
картины и прочее искусство. Лопнули и осыпались сверкающим ливнем оконные
стекла. И еще внутри хлынул дождь. Вокруг меня опадали красные сверкающие струи
крови и блеска.
