— Итак, все бесполезно, — сказала я.
— Не совсем. — Бастьен вытащил из кармана и бросил
мне пластиковый пакет Риза.
Я поймала его и выпрямилась в кресле:
— Господи боже мой! Ты стянул кайф у бедного ребенка?
— Не надо было разбрасывать где попало. Я взвесила
пакет в руке.
— Для таких, как ты, существует особая преисподняя.
— Да, у меня там забронирована квартирка. Кроме того,
это для его же блага. Сама знаешь, от марихуаны прямой путь к тяжелым
наркотикам.
— Просто поверить не могу. Ты не подумал, что они
заметят пропажу?
— Ерунда. Когда они вернутся, будут так хороши, что ни
за что не вспомнят, где оставили его. Теперь неделю будут обвинять друг друга.
Я покачала головой:
— Я уже тебе говорила, но для меня это действительно
новая степень падения. Я… я так возмущена, что даже не знаю, что делать.
— Я знаю.
Через час мы сидели на полу, безостановочно хихикая
непонятно по какому поводу. Бастьен передал мне косяк, я затянулась, блаженно
выдохнула дым и вернула самокрутку.
— Я не говорю, что Моника не была сукой, —
разглагольствовал он, — но ты должна признать: она умела обделывать дела.
Я откинулась на диван, зарывшись головой в подушки.
— Да, но… она была… понимаешь ли, дурой набитой.
Никакой творческой жилки. Наша работа — это не просто секс. Должна же быть…
гордость какая-то… надо гордиться своей работой.
Он затянулся и вернул мне косяк.
— О, ты уж мне поверь, она испытывала гордость за свою
работу. Загоняла меня, как жеребца.
Он помолчал и зашелся в очередном приступе смеха:
— Она полностью меня удовлетворила.
Я выпрямилась:
— Ты что, спал с ней?
— Конечно, почему нет?
Я ткнула его ногой:
— Долбаный ты потаскун.
— Чья бы кобыла мычала.
— Корова. Мычат коровы. Употребляй метафоры как
положено.
— Это была не метафора. Это была, ну… как это?.. —
Моргая, он уставился в пространство. — Такая вещь, которая символизирует
другую вещь. Но это не одно и то же. Так примерно.
— Ты подразумеваешь метафору?
— Нет! Это как притча… как… пословица! Вот что это!
— Я почти уверена, что это не пословица. Возможно, это
аналогия.
— Сомневаюсь.
— Слушай, я в этом разбираюсь. Я работаю в… ой!
— Что ой?
— Как я попаду домой?
— Ты уходишь? Или это аналогия?
— Я пока не ухожу… Но ты меня привез… а домой отвезти
не сможешь.
— Конечно смогу. Я прекрасно себя чувствую.
— Скажешь тоже. Я столько никогда не курила.
Я порылась в сумочке, нашарила мобильный телефон и набрала
первый номер в списке. Рядом Бастьен с отсутствующим видом наблюдал за струйкой
дыма от косяка и бормотал что-то насчет аналогий.
— Алло, — ответил Сет.
Мы почти не разговаривали с этого нескладного утра.
— Привет, это я.
— Привет.
— Так… мне… ух… нужно одолжение.
— Что-что? Ты все еще там? С тобой все в порядке?
— Да-а… — Я зашлась в приступе неконтролируемого
смеха. — Мне так… все в порядке!
— Хм, ладно. Что тебе нужно?
Я помедлила, вспоминая:
— Езда.
— Езда?
Слово «езда» Бастьен сопроводил грубым жестом, и я снова его
лягнула. Потом продиктовала адрес пришедшему в замешательство Сету и
отсоединилась.
— Идиот! — рявкнула я на Бастьена, хотя, как и он,
считала ситуацию очень забавной. И стала приводить себя в порядок.
Тут мы услышали дверной звонок. Мы застыли, вытаращив глаза,
паника охватила нас, будто двух подростков, застигнутых за порнографией.
— Вот дерьмо, — сказала я.
— Черт. Твой писатель быстро ездит.
— Это не он, придурок. Не открывай. Они сейчас уйдут.
Он неуклюже поднялся.
— Нет… Я должен посмотреть, кто это… Может, это Джек
Дэниэлс… тогда мы выпьем его со льдом…
— Не делай этого! — умоляла я, вдруг испугавшись
до смерти, хотя сама не могла понять причины этого ужаса.
Он обратился невидимым и подошел к двери. И тут же отпрянул.
— Это Дейна! Она вернулась раньше. — Он неистово
взъерошил аккуратные белокурые волосы Митча. — Что ей надо? Что она здесь
делает?
— Может, хочет забрать траву Риза?
— Это мой шанс! Она здесь одна. Я ей нужен.
Быстро! — Он дернул меня за руку и потащил к лестнице.
От изумления я вскрикнула.
— Исчезни. Выброси все это.
— Ничего я не выброшу! Кроме того, думаешь, она не
заметит, чем пропах весь твой гребаный дом? Господи. Да у тебя зрачки размером
с ее старушечьи трусы. Добродетельна она или нет, но уж точно не дура.
— Иди давай! Быстро. И не спускайся.
Ворча, я поднялась на второй этаж, в то время как Бастьен
поспешил к двери. Обернувшись невидимой, я уселась на площадке, закинув ногу на
ногу, и затянулась. Внизу Бастьен встречал Дейну.
— О, какая приятная неожиданность! — завопил
он. — Прошу прощения, что заставил вас ждать… Я был…
Он бестолково замолчал, и я замотала головой. Вот идиот!
Трезвый он никогда за словом в карман не лез, но трезвым он бы немедленно
заметил всю нелепость своего положения.
— Я был… э-э… занят. Наверху.
— Конечно, — ответила Дейна официально-сухим
тоном.
Я решила, что Бастьен просто выдумал эти якобы теплые
дружеские отношения, возникающие, когда они остаются наедине.
— Простите за беспокойство, но, кажется, я обронила
серьгу, когда приносила печенье.
Я выпрямилась. Печенье? Об этом он не говорил. Может, он
все-таки преуспел. Печенье. Я гадала, какое именно. Ореховое? Шоколадное? Может
даже, из макадамии с белым шоколадом.
Они с Дейной принялись искать сережку, но безуспешно.
Бастьен все время старался делать вид, что он в норме, но Дейна не из тех, кого
можно водить за нос. Только не ее, с этими глазами киборга. Черт, можно даже не
смотреть. Звуковой дорожки вполне достаточно.
Между тем я никак не могла отвязаться от мыслей об этом
долбаном печенье. Неплохо звучит. Очень неплохо… Вдруг мне захотелось его так,
как ничего в жизни не хотелось.
