— Подойди ближе, — сказала она негромко, но повелительно. («Если у голоса может быть цвет, — подумал Гектор, — то у нее он темно-коричневый».) — Садись.
Перед ней стоял низкий столик, на котором было блюдо с разнообразными сластями. Там же имелись чашка и сахарница с одинаковым тонким рисунком, высокий серебряный кувшинчик, хрустальный стакан и графин, наполненный сверкающей янтарной жидкостью. Гектор встал, и ноги его утонули в густой волчьей шерсти — рядом с кушеткой была расстелена серая шкура с головой, оскалившей пасть и раскрывшей желтые глаза.
Он осторожно присел на край табурета перед столиком, сознавая, что одежда его находится далеко не в лучшем состоянии. Сознавал он также, что голоден, как был когда-то голоден волк у него под ногами, и, как ни старался, не мог отвести взгляда от изысканных лакомств, чей аромат раздражал его нос. Они пахли марципаном и черным шоколадом и были украшены ярко-красными вишнями, изюмом и глазурью, нанесенной в виде завитушек.
— Ты знаешь, кто я такая?
— Вы леди Мандибл, — медленно ответил Гектор, — и это Визипиттс-холл.
— А тебя как зовут?
— Гектор. Барон послал карету за мной.
— А, юный бабочковед! — отозвалась леди Мандибл. — Я так и подумала. Мы ждали тебя с нетерпением. — Она внимательно посмотрела на него. — Ты голоден?
Гектору с младенческих лет внушали, что утвердительно отвечать на этот вопрос невежливо. Однако за время, проведенное в приюте Лотти Фитч, его манеры претерпели кое-какие изменения. С трудом оторвав взгляд от блюда, он энергично кивнул.
— Тогда возьми пирожное.
Она указала рукой на блюдо, и Гектор заметил, что ее накрашенные ногти не были ни закругленными, ни квадратными, а были заострены почти как когти. На каждый палец было надето по кольцу с темным блестящим камнем внушительных размеров.
— Ешь, сколько хочешь. Мне привозят их издалека. Здесь никто не умеет делать такие изысканные вещи. — Она как-то злобно рассмеялась. — И мало кто заслуживает их.
Гектор не нуждался в дополнительном приглашении. Он кинул одно из пирожных в рот и почувствовал его изумительный вкус и сладость медленно таявшего шоколада. Безотчетно он проглотил следующее и схватил еще два. Он готов был запихать в себя их все, но тут внезапная дрожь пробежала по его позвоночнику, и он справился с собой. Леди Мандибл сверлила его немигающим взглядом, чуть наклонив голову набок и попеременно открывая и закрывая веер.
Бесшумно — как он, по-видимому, делал все — подошел Герульф. Гектор подумал, что он похож на существо, когда-то жившее, умершее и похороненное, а затем восставшее из могилы. Герульф налил Гектору стакан имбирного лимонада из графина. Затем он наклонил серебряный кувшинчик над чашкой с узорами, и в нее потекла струя темной жидкости. Из-под манжет Герульфа высунулись костлявые запястья с пульсирующими синими венами. Горьковато-сладкий аромат жидкости был хорошо знаком Гектору. Это был аромат одного из самых дорогих сортов кофе. Отец угощал им дома крупных виноторговцев. От кофейного запаха в смеси с ароматом сладостей и имбирного лимонада, а также от аромата духов, источаемого хозяйкой, у Гектора слегка закружилась голова.
Леди Мандибл взглянула на него с насмешливым вызовом и в тот момент, когда он хотел взять очередное пирожное, протянула руку к блюду сама, коснувшись пальцами его руки. Гектор вздрогнул: ее кожа была холодна как лед, а ногти остры как бритва.
— Ты, кажется, тоже привез мне кое-что? — произнесла она.
Герульф подал ей стопку книг, присланных Периджи, и нож. Леди Мандибл одним резким движением разрезала бечевку и, положив стопку на стол, развернула клеенчатую ткань. Она взяла верхнюю книгу и раскрыла ее в середине, где всю страницу занимало цветное изображение бабочки. При виде его сердце Гектора сжалось: эта красота живо напомнила ему о прошлой жизни, но также и о задаче, стоявшей перед ним в данный момент. Если он действительно хочет отомстить барону, он должен добиться, чтобы ему дали эту работу.
— Argynnis paphia, — быстро проговорил он. — Серебристая геликонида или перламутровка.
— Похоже, барон не обманул меня, — заметила леди Мандибл. — Но ты поистине загадочная личность. Знаешь латынь, разбираешься в бабочках, а на вид — обыкновенный оборванец.
Гектор поежился под ее холодным испытующим взглядом.
— Мой отец разводил и коллекционировал бабочек, — объяснил он.
— А где твои родители?
— Умерли. И мать, и отец.
— Отец лорда Мандибла тоже умер в прошлом году, — обронила она. — Бедный Берли, он так расстраивался. — Пожав плечами, она отпила кофе из чашки. — Но вернемся к бабочкам. Как ты, несомненно, знаешь, с Зимним праздником Мандиблов не может сравниться ничто на много миль вокруг… — Она посмотрела на Гектора, и он поспешно кивнул. — И в этом году я сделаю все, чтобы так и оставалось навечно. Для этого мне нужны бабочки, сотни бабочек, но обязательно большие и яркие, не какие-нибудь унылые коричневые или безжизненно-белые.
Гектор на секунду задумался.
— Я знаю, какая будет смотреться лучше всего, — сказал он. — Вы ведь хотите их экспонировать?
— Экспонировать? Ну что ж, можно это и так назвать.
— Я имею в виду Papilio ingenspennatus, — продолжил Гектор; это была та самая бабочка, которую отец показал ему в их последний вечер, перед тем как начались все несчастья. — Это гигантская бабочка, с очень эффектными многоцветными крыльями, каждое из которых размером с вашу руку. И ни одна из них не повторяет по расцветке другую.
Глаза леди Мандибл заблестели, она наклонилась к мальчику.
— И ты можешь вывести их именно к тому дню, когда они будут мне нужны?
— К тому часу, когда вам будет нужно, — ответил Гектор несколько необдуманно. — Я могу контролировать их выведение с помощью температуры.
— Ну-ну, — отозвалась леди Мандибл. Взгляд ее, казалось, просвечивал его мозги. — Если ты в самом деле способен это сделать, тогда ты должен остаться в замке и заняться подготовкой бабочек к празднику. Надеюсь, ты действительно уверен, что справишься. Я не люблю людей, которые не выполняют обещанного.
— Я никогда не нарушаю слова, которое дал, — твердо ответил Гектор, — но мне понадобятся деньги, чтобы купить коконы и оборудование. В Урбс-Умиде есть человек…
Леди Мандибл подняла руку, останавливая его.
— Покупай все, что тебе нужно. Скажи Герульфу, и все будет доставлено. Главное — чтобы к празднику были бабочки. — Ее улыбка была располагающей, но в голосе слышалась угрожающая нотка, и Гектор вспомнил предупреждение Периджи.
Чувствуя, что разговор близится к концу, Гектор поднялся, но не успел сделать и шага, как дверь открылась и в комнату вошел мужчина. Все трое посмотрели на него. Леди Мандибл приподняла одну бровь в знак приветствия; сердце Гектора затрепетало.
