Книга Ветер и меч, страница 37. Автор книги Наталья Резанова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ветер и меч»

Cтраница 37

Паломники из чужих стран и составили начало процессии, что утром, еще до жары, двинулась от ворот крепости. Одни прибыли от больших городов, знающих все чудеса Черной Земли и крепкостенного Баб-Илу, рядом с которым Троя, возведенная богами, сказывают, не больше, чем деревня, а обильные златом Микены — свинарник при этой деревне. И роскошь их храмов попирала гордыню царских дворцов. Другие — обожженные солнцем люди песков и нагорий, не ведающие ни железа, ни бронзы, ни очага, ни гончарного круга, ни ткацкого станка, чье жилище — палатки из козьих шкур. Для них и город Кирены представал великим и великолепным.

Многие из пришлецов нацепили амулеты, посвященные Богине. Чаще всего их делают в виде беременной женщины — из глины, кости или камня — все едино, но только не из металла, — змеи или голубки. Но те, кто по беднее, просто носят на шее раковины и полые камушки, каких немало на морском берегу. Они несли ветки посвященных Богине растений — мирта Девы, лавра Матери, черного тополя Неназываемой и пальмы, угодной всей Троице (дерево Дике Адрастеи — ясень, но в здешних краях он не растет).

За шумной, гомонящей, пританцовывающей толпой иноплеменников двигались атлант-ские переселенцы. Эти были, несмотря на ремесленное звание, чисты и опрятны, с галопами, аккуратно повязанными платками, почти без украшений, лишь на некоторых красовались оплечья и браслеты из цветного стекла, и служили они, скорее, знаками ремесла, чем праздничными побрякушками. Вели их двое священнослужителей, что прибыли вместе с Шадрапой, а сам верховный жрец, по взаимной договоренности, должен был ждать у храма.

Никто из атлантов не плясал, как предшествующие им на улицах города, но все они слаженно пели, иногда притаптывая в такт. Насколько я могла разобрать, это был гимн Солнцу, творцу всего сущего, но язык, на котором они пели, заметно отличался от известного мне разговорного атлантского, и многие слова оставались непонятными. Похоже, помимо Солнца; там еще воздавалась хвала его подруге Заре (а не Луне, как можно ожидать). Наверное, Шадрапа выбрал этот гимн, потому что его при желании можно счесть косвенной хвалой Богине, и в то же время он не отрицал исконной атлантской веры.

Среди поющих были и Сокар, и Таавт, и некоторые другие известные мне атланты, но среди них не было ни одной женщины. Тут они не сумели переступить через свои обычаи.

Однако другое отступление от традиций все же бросалось в глаза. Ихи, замыкавший шествие атлантов, ехал верхом на коне. А знатные кернийцы, как уже неоднократно упоминалось, предпочитали колесницы. Длинные волосы и белобрысая борода Ихи сделала бы честь кое-кому из самофракийцев (тем, кто вопреки жаре упорно предпочитали на северный манер не стричься и не бриться), но вооружение его и доспехи самофракийские ничуть не напоминали. Они были тяжелыми, мощными и так изобильно украшены золотом, что поневоле приходилось предполагать, что это снаряжение появилось из царской сокровищницы. Особенно, если вспомнить пристрастие покойного царя к желтому металлу. И нигде ни пластины лазурита, которым украшала себя Ихет. Может, этот камень был присвоен лишь жреческому сословию?

С Ихи мы виделись накануне очень коротко, и я лишь успела спросить его о здоровье Ихет. Он ответил, что его сестре лучше. По-моему, искренне.

Итак, ряды атлантов, направлявшихся к храму, состояли сплошь из мужчин. Но далее, хоть и на некотором расстоянии, следовали именно женщины, Жрицы Змеиного Болота. И пусть их было немного, внимание толпы привлекали прежде всего они.

Солнце, игравшее на золоте доспехов Ихи, встречало блеск масок Мормо, Горго и Алфито, блеск, усиленный сиянием отшлифованных камней, вставленных в глазницы, и эмали, обводившей оскаленные пасти. И стаей диковинных полуптиц-полузмей следовали за ними младшие горгоны.

На мой взгляд, их явление не столь впечатляло, как в ночь, когда они несли на головах светильники, но среди бела дня повторять этот прием не имело смысла. Они не танцевали, как тогда. Странно, но нынче они уподобились своим вековечным врагам. И не пели, как в тот раз, не произнося слов. Однако они несли с собой костяные погремушки, и временами встряхивали их, издавая, отрывистый треск, напоминавший крик некоторых птиц.

За немногочисленным женским вкраплением вновь следовала толпа мужчин. За Горгонами — горгоны, за жрицами — воины побережья. Гордо вздыбленные черные бороды, заплетенные в косицы промасленные волосы, одежды из крашеной шерсти, жилистые руки во множестве браслетов — более грубой работы, чем у атлантов, чаще всего просто из обожженной глины, и такие же кольца — но это были именно украшения. Только помимо них воины обвешались и оружием — серповидными мечами, ножами, каменными, но заточенными не хуже бронзовых, топорами и топориками, дубинками и булавами.

Вожди были верхами, простые воины — пешими, а возглавлял их Некри. Его браслеты оказались не глиняными и даже не стеклянными, а золотыми, усаженными бирюзой и малахитом, так же, как рукоятка его меча. И если золота на нем было все же меньше, чем на Ихи, ибо доспехов он не носил, то все равно немало. На груди у него болталось на разных цепках несчитанное количество амулетов, среди которых встречались фигурки соколов, бараньи головы и эмалевые жуки, не иначе попавшие сюда из Черной Земли и вряд ли путем честной торговли. Голову львиной шкуры он надвинул, будто капюшон плаща. В руке он сжимал копье, и то и дело кидал его в воздух и ловил, издавая хриплый восклицая боевой клич своего племени.

Другие вожди посматривали на него с завистью, особенно Шалмуну. Хотя он, по местным воззрениям, тоже выглядел неплохо — с золотым кольцом в правой ноздре, бирюзовыми бусинами, вплетенными в бороду, и в шафранном плаще миттанийской выделки, затканном полумесяцами.

А что говорить о тех, кто смотрел на шествие с обочины?

В лучших нарядах, пестрых ожерельях и звонких серьгах, в венках и цветочных гирляндах… Зрители и зрительницы также были недурны, а себе казались великолепными, когда под свист флейт, блеянье рожков и рокот барабанов они швыряли свои венки под ноги процессии.

А люди все двигались и двигались, и последними из врат Элле, по дороге в город спустились мы.

Не весь гарнизон направлялся к храму, и только пятеро из Боевого Совета ехали верхом: Кирена, Аэлло, Клана и Хтония, а посредине — я. Остальные шли вместе с пешей колонной, или присоединились к тем, кто наблюдал за порядком в городе.

Нас ждали, и ждали давно, и многие, показалось мне, были разочарованы. Ибо никто из нас не изменил привычного повседневного облика, не принарядился, не украсил себя хотя бы венком, ибо венок — для тех, кто понимает — пристал жертве, а не жрице. Все те же рубахи, волосы коротко острижены либо распущены, но не заплетены, косы в наших краях заплетали лишь мужчины. А я к тому же еще и босая, единственная во всей процессии.

На прочих, к какому бы народу они ни принадлежали, были сандалии, башмаки или сапоги. Иначе нельзя. Ведь они в большинстве своем шли пешком, день же выдался очень жаркий, и песок и камни под ногами успели раскалиться.

Да, день был опален дыханием огненного змея, верного спутника Богини, и если бы не ветер с моря, жара стала бы невыносимой. Небо блистало убийственной синевой. Такой цвет порой приобретает пламя в плавильной печи, а еще такими синими бывают молнии в очень сильную грозу. Но грозы в тот день ничего не предвещало. Убийственно и победительно сияло небо, и в этом блеске в глазах людских я больше, чем когда-либо походила на серую тень. Возможно, они спрашивали себя, почему именно столь невзрачная женщина призвана править землями и предводительствовать войском, и не могли отыскать ответа на этот вопрос, так же, как не в силах ответить на него я. Не способная сравниться мудростью и опытом с Хтонией и Энно, красотой с Аэлло и Никтой, ловкостью и умением лишь равная многим, я обязана была оправдать свое призвание.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация