— Надо же, как же такое возможно? — не переставал удивляться
он, бесчеловечно шаркая шлепанцами и мученически вбирая в себя пупок.
Мне приспичило немедленно сказать ему гадость, но
воспоминание о выпотрошенном бумажнике настроило на нужный лад. Захотелось быть
великодушной. Теперь я мужественно старалась не замечать его экзерсисов с
пупком, но страдала и отводила взгляд.
— Только что думал о вас, вспоминал, и вот вы здесь, — не
унимался Коля, открывая мою коробку, лежащую в прихожей на тумбочке. — Гляньте,
все тут.
Похоже, он не солгал. Я схватила сумочку с документами и
ключами, а остальное стыдливо прикрыла крышкой. Коробку же Коли (по неясной
причине) держала под мышкой, не спеша с ней расставаться.
Коля зачем-то сказал:
— Выглядите отлично.
И пошел говорить, говорить: немного комплиментов, а в
основном причитал. По его смелому поведению я сразу определила, что мы одни.
«Значит, я не ошиблась, — размышляла я, — Выдры нет дома, и
сентенция о ключах адресовалась именно ей. Нет, что ни говори, все мужики хамы,
притворщики и лгуны. Все как один. И наш с Выдрой Коля не исключение. К тому же
он слишком многословен, чтобы надолго удержать мое внимание. Я, как разумная
женщина, качество и количество ума мужчины определяю его способностью молчать и
слушать».
Коля, сообразив, что раздражает меня тем, что я не хуже него
умею (своими причитаниями), мгновенно учуял мои страдания и уставился на меня с
ожиданием.
Ничто так не украшает мужчину, как выражение тупости на
лице. Это значит: он парализован и стопроцентно готов для поглощения. В таких
случаях я не заставляю долго ждать, а тут же перехожу в наступление, обрушивая
на жертву шквальный огонь своего очарования. Героически игнорируя пузыри,
шлепанцы и даже пупок, я смело посмотрела в его глаза и.., тут же потонула в их
синей бездонности.
Нет, эти глаза не сулили мне лисьей шубы, «Роллс-Ройса»,
Лазурного берега и пятизвездочного отеля. Пожалуй, даже «Диор» от «Кардена»
вряд ли могли отличить эти глаза, но они так непритворно, так трогательно
предлагали мне своего хозяина: возьми, он твой, весь, без остатка, возьми и
делай с ним что хочешь…
Я мгновенно забыла, кто его жена (Выдра!). Я забыла даже о
шлепанцах, пупке и пузырях! А вот он не забыл, потому что смутился, в ласковом
синем омуте колыхнулся испуг — Коля кивнул в сторону когда-то белой двери,
сказал мне как самому родному человеку: «На кухне есть кофе», — и исчез.
Обезоруженная, лишенная сил и разума, я поплелась к когда-то
белой двери, внутренне повторяя: «Вот оно, вот!»
Слезы радостного волнения окропили мои ресницы — я вполне
была влюблена на всю жизнь.
На кухне некогда было думать о кофе. Много проблем занимало
меня, и одна серьезней другой. Все ли еще проживает на юбке жирное пятно от
плавленого сырка, съеденного на ужин? Заметно ли на блузке отсутствие пуговицы,
потерянной в потасовке с Выдрой? Выгодно ли растрепались волосы на голове? Куда
положить коробку с трусами, которую мне изрядно надоело держать в руках? Кроме
того, мучила настоятельная потребность немедленно посмотреться в зеркало.
Потребность эта возникла сразу же, едва мы с Колей разлепились взглядами.
«Как живет эта Выдра? — возмущалась я, рыская глазами по
стенам и полкам. — Ни одного зеркального осколка, не говоря уже о приличном
трюмо. Хотя зачем ей это? Чтобы только расстраиваться?»
Не буду хвастаться, но я все же нашла остроумный выход.
Стоящий на плите кофейник был так надраен, что сверкал своими боками (браво,
Выдра!). Он мог запросто послужить зеркалом. Бросив коробку на пол, я
изогнулась перед кофейником, пытаясь выяснить, так ли свежа и хороша, как
требуют обстоятельства. За этим занятием и застал меня Коля. С вытянутой вперед
физиономией и оттопыренным задом я вряд ли была привлекательна, но он нашел,
чем залюбоваться.
«Полагаю, румянец украсит меня», — мысленно отметила я,
изображая кроткое смущение и обильно краснея. Еще с детства я научилась
вспыхивать, когда это нужно.
Коля растроганно прошептал:
— Вы очаровательны.
— А вы очень добры, — ответила я, ногой задвигая коробку под
стол.
(Опознание дешевых трусов и носков могло отрицательно
повлиять на романтическое нарастание будущих отношений.) — Надеюсь, вы нечасто
говорите такое женщинам, — скромно пискнула я.
Он заверил:
— Впервые.
Я зашлась от сочувствия: «Впервые делает комплимент? Бедная
Выдра! Как ей удается выживать в таких тяжелых условиях?»
— Кстати, где она? — осведомилась я вслух.
— Кто? — изумился Коля.
— Да ваша жена.
На лицо его набежала тень обыденности.
Коля вспомнил, что у него есть жена. Он сразу стал хмур и
неинтересен даже в своем серебристом костюме, надетом для меня.
Я поняла, что совершила глупость, разрушив волшебство
ощущений неуместным вопросом. Вернувшись в рутину жизни, (с женой, майкой
«Динамо» и пузырями на коленях), Коля вдруг обнаружил себя стоящим на кухне в
парадно-выходном костюме и лакированных туфлях. Он очнулся и порядком струхнул.
Глава 6
Коля струхнул, а потому повел себя поразительно смело. Он
небрежно махнул рукой и воскликнул:
— А ну ее, эту мегеру!
Я всегда говорила: все отважные поступки мужчины совершают
из трусости.
Но как бы там ни было, поступок совершен и мною оценен.
Более того, высказывание Коли понравилось мне настолько, что
я тут же собралась много чего добавить и от себя, но вовремя вспомнила:
очаровательной незнакомке очень пойдет великодушие. А потому ограничилась
коротенькой фразой.
— Не хотелось бы настраивать вас против вашей жены, тем
более что она очень милая женщина, — вкрадчиво прошептала я, выразительно
закатывая глаза и укоризненно подергивая плечами.
Успех превзошел ожидания. Я сразила Коленьку наповал, довела
его до истерики.
— Милая женщина?! — возопил он. — И это говорите вы,
пострадавшая от ее грубости?
Я скромно улыбнулась, подумав: «Конечно, ведь это я таскала
ее за волосы».
— Вы ангел, настоящий ангел! — громко восхищался Коля.
«Естественно, ведь это я намяла ей бока», — внутренне давала
я пояснения.
— Как хорошо, что я вас встретил, — заключил Коля и
направился к кофейнику.
Дальше все происходило как во сне. Коля налил кофе, разбавил
его ликером, после чего мы принялись пить только ликер.
