— Не страшно, — ответил Верховский значительно
оптимистичней.
Это позволило Далиле думать, что ее тактика уже дала
результат. И результат этот положительный.
Глава 3
У Пендраковского умерла прабабка — вот тогда-то и начались с
ним настоящие чудеса.
Древняя прабабка досталась ему по наследству от давно
умершей бабули, которая нянчила Пендраковского. Здравствующие родители его,
опасаясь потерять квартиру в престижном районе, переселили сына к старушке. С
правнуком она и доживала остаток дней.
Дней этих, надо заметить, осталось немало. Юный правнук
успел повзрослеть, возмужать, он даже сам начал стариться и полнеть, уверовав в
то, что бабуля бессмертна. Вот тут-то прабабка и умерла.
Наследство оставила: квартиру и шкаф. Но зато все по закону.
Не поленилась старушка сходить к нотариусу, составила завещание, в котором
указала наследника и наследство. А любимый свой шкаф детально, в подробностях
описала: сколько и где царапин на нем, какое количество гвоздиков, ручек и
завитков, даже овечек пересчитала на дверных горельефах
[1]
и пастухов, и
пастушек — все чин-чином, не придерешься.
Наследство наследника отяготило. К старинной квартире
Пендраковский давненько привык, а вот шкаф для него оказался сюрпризом.
Комната, где обитала прабабка, просилась под кабинет: старые стены мореного
дуба настраивали на рабочий лад, а вид из окна наводил на умные мысли.
Правда, бизнес, которым промышлял на жизнь Пендраковский,
никаких умных мыслей не требовал.
Там одно только знай: вовремя всем (кто просит) взятки
раздай и бегай себе по принципу «волка ноги кормят». На всем, что Пендраковский
в бизнесе делал, была печать той «либеральной» глупости, которую наше
суматошное время выжимает даже из очень умных голов. Девиз сей системы: себе
кроху урви и не замечай, что бед при этом наделал гору — короче, то, чем вся
страна теперь занимается.
Ясное дело, душа всегда недовольна: размах маловат. Душа-то
просит высокого, вот Пендраковский и затеялся с кабинетом. Выбросил старую
мебель на свалку и уперся в завещанный шкаф.
Как с ним быть?
Прабабка так пафосно шкаф завещала, что порадовать свалку
подарком старушки нельзя — неприлично и даже кощунственно.
Оставалось его продать, но кто купит пыльную рухлядь?
Пендраковский вытащил шкаф из угла, отмыл от грязи и
паутины, ахнул и поставил обратно в угол.
В тот же вечер он по совету приятеля вызвал оценщика с
пышным именем Артур Велюрович. Тот быстро явился на зов, долго разглядывал
шкаф, фотографировал даже и в результате спросил:
— Вы твердо решили это продать?
— Твердо решил, — подтвердил Пендраковский и мысль пояснил:
— Антиквариата не выношу и считаю, что рухляди место в
музее.
— На музей ваша рухлядь вряд ли потянет. Думаю, вещь ваша
стоит недорого, но загляну в каталог и обязательно вам позвоню, — пообещал
оценщик и, оставив визитку, пропал.
Пендраковский выждал неделю и сам ему позвонил. Артур
Велюрович, ссылаясь на занятость, просил еще подождать. Ждать Пендраковский не
мог. Он нашел другого оценщика, и с этих пор начались чудеса.
В назначенное время явился респектабельного вида мужчина и,
представившись антикваром, нетерпеливо проследовал к шкафу.
Пендраковский, проводив его в комнату бабушки, не отходил ни
на шаг. Он с интересом ожидал приговора. Антиквар делиться своим впечатлением
не спешил. Достав из кармана лупу, он долго и пристально изучал главное
достоинство шкафа: горельефы пасторали, отлично сохранившиеся на дверцах.
Наконец, удовлетворив свое любопытство, он учтиво спросил:
— Вы позволите внутрь заглянуть?
Пендраковский воскликнул:
— Предупреждаю, там пыльно! — и, не спуская с оценщика глаз,
одну за другой распахнул все три дверцы.
Антиквар испуганно отшатнулся, охнул:
— Простите, — и в смущении убежал.
Пендраковский перевел изумленный взгляд в обнажившееся чрево
шкафа и.., обнаружил там симпатичную даму. Дама была в роскошном костюме Евы —
то есть в чем мать родила.
— Кто вы? — ошеломленно отступая на шаг, спросил
Пендраковский.
Дама, выбираясь из шкафа, откровенно призналась:
— Я проститутка.
Видимо, Пендраковский не был готов к свиданию со жрицей
любви, иначе чем объяснить его дикий крик:
— Что вы здесь делаете?!
Но дама не испугалась и ответила с гневным презрением:
— Что я здесь делаю? Совсем охренел? Я тебя жду, придурок!
— Ждете меня?! В этом шкафу?!
От фамильярности дамы и загадочности ситуации бедняга едва
не плюхнулся на пол.
А дама сварливо заверила:
— И я про то говорила, что незачем мне лезть в эту пылюку,
но ты меня в шкаф затолкал. А то лежала б себе в кровати…
— В кровати?! — взвыл Пендраковский.
— Ну да, — надув губки, пискнула дама, и тут ее осенило
отвратительным подозрением:
— Ты что, передумал, гад, мне платить?
— Я вам должен платить? За что?
— Ха! Он еще спрашивает!
И началось самое неприятное. Холостяк Пендраковский узнал
наконец, кто он есть и что такое настоящий скандал. Писклявый голосок хрупкой
дамы легко заглушил его возмущенный бас.
«Вот они, женщины! Неужели это я совсем недавно мечтал о
семейном гнездышке?» — поражался собственной глупости Пендраковский, неистово и
бесполезно отбиваясь от дамы.
Она была напориста и несокрушима. Пендраковский столкнулся
вот с каким парадоксом: глядя на изящную даму с высоты своего гренадерского
роста, он казался себе худосочным пигмеем. В заключение дама надавала ему
пощечин и с угрозами скрылась за дверью спальни.
Напуганный, но несломленный, Пендраковский храбро понесся за
ней и с изумлением обнаружил свою постель в большом беспорядке. Беспорядок был
красноречивей, чем дама, которая откровеннейще объясняла, чем, как и сколько
раз они занимались, да Пендраковский ей не поверил.
Не поверил он и теперь, с ужасом глядя то на постель, то на
даму, вползающую гремучей змеей в неприлично тесное платье. Не поверил, но к
портмоне потянулся, смущенно спросив:
