— Думаю, так и есть, — согласилась Далила, — но вернемся к
Наташе. Мне интересно, как в тот злополучный день работала ваша логика. Почему
вы заподозрили, что Наташа знает убийцу?
— Сначала я ничего не поняла. Влетела Натаха ко мне
полурастрепанная. Ну и видок был у нее, — Морковкина ехидно хихикнула и
пояснила:
— Часть волос уложена, а часть дыбом торчит. Я еще пошутила:
«Ты что, со стилиста сорвалась?»
— А она?
— «Мне сейчас не до головы! — кричит. — Я с Машкой
поцапалась!»
— Значит, к вам она приехала от стилиста, — уточнила Далила.
— Сказала, что да, но, думаю, из дома она прикатила. Я ей
поверила поначалу. Если честно, вообще внимания не обратила на кипеш, который
Наташка у меня подняла: забегала, запричитала.
— Почему не обратили внимания? Она часто себя так вела?
Морковкина потрясла головой:
— Да нет, цапались-то они частенько в последнее время, но
Наташке все по фигу. Но потом она мне, заикаясь, рассказывать начала, какая
Машка зараза, и я смотрю, у нее губы трясутся. А когда мы на дачу отправились,
она даже машину вести не смогла. Меня попросила. У нее пот градом катился со
лба, ноги, руки дрожали. А на даче уже она вдрызг напилась, хотя раньше такого
с ней не бывало.
— Может, это из-за ссоры с сестрой?
Морковкина отрицательно потрясла головой:
— Нет. Я же вам говорю, в последнее время они часто
ругались, но Наташа никогда не переживала из-за ссор с сестрой.
— А Маша?
— Маша да, Маша все близко к сердцу брала.
— Тогда из-за чего, по-вашему, напилась Наташа?
— Я думаю, моего Кроликова не поделили они.
Правда, тогда еще он не был моим. Наташка тайком от брата
встречалась с Гошей, а Машу жаба заела. Хотя почему, не пойму. Ей Мискин
оказывал много внимания. Он хоть и не такой красавчик, как Кроликов, но тоже
приличный мужик.
Озорно взглянув на Далилу, Морковкина игриво спросила:
— Вы его видели?
Та удивилась:
— Мискина? Нет. А почему вас это интересует?
Марина, небрежно дернув плечом, усмехнулась:
— Да так, хотела знать ваше мнение. Я с ним несколько раз
переспала. Забавный парниша.
— Кто кого бросил? — деловито осведомилась Далила.
— Конечно, я Мискина. Он и сейчас рвется в бой, но я
опасаюсь Кроликова. Вдруг узнает, будет тогда мне то же, что Маше.
Марина нервно хихикнула и продолжила:
— Короче, Маша начала к Кроликову подъезжать, а Мискин
запсиховал. Его в то время здорово на Машке заклинило, и вот тогда уже Наташку
жаба заела.
Привыкла она, что все мужики на нее западают, а тут какой-то
Мискин, к тому же кобель, запал не на нее, а на Машу. Короче, дурдом!
— Я что-то запуталась, — призналась Далила. — Так из-за кого
поругались сестры? Из-за Кроликова или из-за Мискина?
Морковкина поразилась:
— Да что ж тут неясного? Из-за всех мужиков!
— Хотелось бы знать конкретней.
— Пока Наташка пыталась Мискина очаровать, Машка тихой сапой
Кроликова у нее отбила. Вот сдохнуть мне, если у них не разгорелась любовь.
Далила осторожно осведомилась:
— Это вам Маша сказала?
— Ну да, как же, Машка — тихушница.
— А кто? Наташа?
— И Наташка жаловалась, секретничала, и Гоша потом сказал,
когда я с ним стала жить.
— Что он сказал?
Морковкина пристально глянула на Далилу и отвела глаза,
отмахнувшись:
— Да так, ничего. Я не помню. Дело не в Гоше.
— Хорошо, вернемся к Наташе.
— Да, вернемся. Она мною попользовалась, она меня заморочила
и, как всегда, кинула.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Я ей алиби предоставила, на дачу ее
увезла. А еще! Вы же не знаете!
Морковкина даже подпрыгнула от наплыва эмоций.
— Вы же не знаете! Наташа была у стилиста и поругалась там с
Машей. Не вживую, по телефону. Машка вроде сама ей позвонила. А может, Наташка
врет, как всегда. Короче, прозвучала такая вот фраза: «Я тебя точно убью!» Или
«прибью!».
— Неважно.
— Точно, неважно. Машка же умерла. После этой вот фразы. Как
вам такой расклад?
— Ужасно, — поделилась впечатлением Далила.
Морковкина (совсем как коза) потрясла головой и
разочарованно проблеяла:
— Безумие-е. Я эту эгоистку спасла, всем сказала, что
Наташка ругалась со мной, а не с Машкой. Да, сказала, хоть меня об этом никто и
не спрашивал. И какая мне благодарность?
— Какая?
— Эта подлая к Гоше моему теперь подъезжает.
Это за все-то хорошее!
«Ну и бардак в голове у этой девицы», — подивилась Далила.
— А что было в тот день, когда Маша погибла? — скрывая
раздражение, спросила она.
Морковкина вдохновенно бросилась «окучивать» подкинутую
тему:
— Я потом уже догадалась, когда о смерти Маши узнала. Вот
тогда я сразу врубилась, что Наташка нарочно потащила меня на дачу. Она хотела
скрыть, что присутствовала при убийстве сестры. Ох, и дрянь же она! Всю дорогу
меня подставляет!
— Зачем же вы ей тогда помогли? — удивилась Далила.
— Пожалела ее. Сама испугалась, вдруг не разберутся и
Наташку засудят. Я-то ее пожалела, а она меня нет. Ей плевать, что я собираюсь
тормознуться на Кроликове. Знает же, что у нас все к загсу идет, нет же, лезет,
все хочет испортить. Зависть ее берет.
— Чему же она завидует?
Морковкина изумленно уставилась на Далилу:
— Вы видели Кроликова?
Та, совсем как Морковкина (видимо, это заразно), потрясла
головой:
— Нет.
— Тогда понятно. Кроликов мой красавец, во такенный верзила!
Морковкина подняла руки над головой и, описав ими круг,
продолжила:
— Еще он качок, а ее Замотаев мешок, извините, с дерьмом.
Правда, полный бабок мешок, — уточнила она и, ехидно сощурив глаза, задумалась.
Далила, выдержав паузу, осторожно спросила:
