Галина «лягнулась»:
— Благодарность тебе недоступна.
— Хорошо, ты не клевала, и что было дальше?
— Дальше все было, как ты обещала: моя приветливая
пассивность разожгла в нем любопытство. Он начал выспрашивать, отчего я
грустна. Пришлось признаться (все, как ты учила), что недавно погиб мой друг.
Галина мстительно сделала паузу — Далила нетерпеливо
воскликнула:
— И?!
— И Хренов сник. И затих. Я уже думала, что все испортила,
что знакомство сорвалось, а он вдруг печально мне говорит: «Я вас понимаю.
Несколько лет назад я пережил такое же горе».
— А ты?
— Я, не будь дурой, начала втюхивать: «Ах, у вас все не так,
а меня мучает совесть! Я виновата в гибели Друга! Я не прощу себе никогда! Я
его так любила!»
— А он?
— Он: «Я тоже ее любил, правда, узнал об этом только тогда,
когда Маша была мертва. И меня тоже мучит совесть. И даже не совесть. Я сам не
пойму, что меня мучит».
— Ну, надо же! — поразилась Далила. — И что было потом?
Галина, явно гордясь собой, сообщила:
— Потом мы (уже как родственные души) заговорили о
постороннем. Все, как ты учила: слово за слово, он о мужском — о машинах, я о
женском — о выпечке. А потом принесли торт. Будь он неладен! При одном слове
«торт» меня сразу тошнит.
— Ты не беременна? — озабоченно осведомилась Далила.
— Беременна? Ты еще издеваешься? Сожрать два торта за день!
Если б я знала, на что иду…
Разойтись Галине не удалось, подруга решительно ее перебила:
— Ближе к делу, пожалуйста. Этак я до утра не узнаю, чем
закончился ваш разговор.
— Если ближе к делу, то я начала убиваться: «Ах, и я в тот
страшный день пекла торт, его любимый, для друга старалась, а он погиб, не
отведав даже кусочка».
Все, как ты учила.
Подавшись вперед, Далила впилась в подругу взволнованным
взглядом.
— Слушай, что это за пятно у меня на ковре? — вдруг спросила
Галина.
— Ты издеваешься?
— Нет, ты же видишь пятно.
— К черту пятно! Что было с Хреновым?!
— Он побледнел.
— И промолчал?!
— В том-то и дело, что нет! — победоносно сообщила Галина. —
Ценой неимоверных усилий я вырвала у него признание!
Сильно рискуя, она сделала непозволительно длинную паузу,
чем взбесила подругу. Однако Далила, досчитав до пяти, взяла себя в руки и
спокойно спросила:
— Что он сказал?!
— Что и Маша перед смертью пекла его любимый пирог. И Хренов
тоже его не попробовал. Пирог так и остался стоять на празднично накрытом
столе.
— А как он узнал о пироге?
— Говорит, что Маша была именинница. Он тайно от всех к ней
заходил.
Далила откинулась на спинку кресла и выдохнула растерянно и
с изумлением:
— Похоже, ты права, Хренов и есть убийца.
— И это тебя удивило? — с непонятной обидой поинтересовалась
Галина. — Или ты с ним знакома?
Подруга, впадая в задумчивость, еле слышно ответила:
— Нет, но как-то быстро и как-то легко мы все раскопали.
Обычно так не бывает.
— Это у тебя не бывает, а у меня все быстро и очень легко, —
парировала Галина и вдруг спросила:
— А почему ты меня послала именно к Хренову? Почему начала
не с Мискина, не с Кроликова, Замотаева? Ты Хренова подозревала?
— Больше всех, — кивнула Далила. — А про Замотаева Лиза
узнает от Наташи, его жены. И про Кроликова Лиза узнает, он телохранитель у
Замотаева.
— А Мискин? — вдохновляясь, спросила Галина. — Я могу и с
ним познакомиться!
— Ну уж нет, — испугалась Далила. — Мискин бабник, кобель.
— Нашла чем меня испугать.
— Ты здесь при чем? Разве умная Маша влюбилась бы в кобеля?
Мискина я в последнюю очередь подозреваю. И потом, давай разберемся сначала с
Хреновым. Нельзя же хвататься разом за всех.
— А я бы за всех мужиков разом схватилась, дай мне
возможность, — горько вздохнув, призналась Галина.
— Ничего, я вылечу скоро тебя, — пообещала Далила.
Глава 12
Этой ночью Далила совсем не спала. Вернувшись домой, она
засела за отчеты частного детектива, полученные от Верховского, — тщательно
изучала все, что касалось Хренова.
Сергей Хренов Далилу сразу заинтересовал, потому она и
послала к нему Галину. Он присоединился к компании в подростковом возрасте, но
держался особняком. Как бы Верховский ни убеждал Далилу, что друзья монолит,
она ему не поверила. Из его же ответов и было видно: их «монолит» состоял из
трех составляющих: «Замотаев — Верховский», «Кроликов — Мискин» и одинокий
Хренов. Кстати, перед тем как произнести фамилию Мискин, Верховский почему-то
запнулся.
«Интересно почему?» — спросила себя Далила и вернулась к
Хренову.
Именно Хренов Сергей цементировал коллектив.
Клуб мушкетеров уже распадался, когда он туда пришел. Этот
клуб держался лишь на дружбе семей. Верховские, Мискины, Кроликовы и Замотаевы
частенько встречались, отмечали праздники, дни рождения и другие события. Они
собирали в ватагу своих детей.
Но дети вырастают и частенько заводят свои компании.
Хренов вовремя появился. Он был цепочкой, соединяющей две
ячейки в одну. Хотя признанным лидером был Верховский, Хренов не прибился к его
деловитой ячейке «Замотаев — Верховский». Не примкнул он и к веселой ячейке
«Кроликов — Мискин».
Хренов дружил одновременно со всеми и в то же время был и
своим, и чужим.
Именно в отстраненности Хренова Далила находила черты
Вечного Принца. Из-за своего непостоянства он и примкнул к компании — там можно
сфилонить. Ведь настоящая дружба требует больших духовных затрат, а Вечный
Принц напрягаться не любит — он сливкосниматель. Он то загорится, то вдруг
погаснет. Вечный Принц в вечном поиске.
Но, с другой стороны, Хренов очень успешно вел бизнес. Что
это? Вечный Принц стал Королем? Возможно, но это ничего не меняет.
"Значит, Хренов переживает. Совесть покоя ему не дает.
Интересная получилась конструкция, — размышляла Далила. — Вечный Принц
влюбляется в Золушку. Точнее, Золушка влюбляет в себя Вечного Принца, потому
что Хренов сначала влюбился в Наташу, а Маша его отбила. Но держала свою победу
в секрете.
