Рожала Галина в попутке. Хозяин «навороченного» «Мерседеса»
пожалел ее, голосующую под дождем на обочине, и пустил в свой уютный салон —
как говорится, подобрал на свою голову. Галина ему отплатила добром: сразу
рожать затеялась. Деваться ему было некуда, он, бедолага, роды и принимал —
«Скорая» подоспела, когда Ангелинка уже посапывала в его пиджаке.
Далила была неподалеку и прилетела на зов. Она до сих пор с
содроганием вспоминает ужас в его глазах, посиневшие губы и растерянное
бормотание:
«Я пуповину грыз перочинным ножом. Посмотрите, пожалуйста,
на малыша. Ребенок хоть дышит?»
Он держал новорожденную на руках и сам посмотреть боялся,
был в трансе. Малышка спала, это ужасно его пугало. Он не верил, что ребенок
выживет, но заботливо прижимал сверток к груди. Потом приехала «Скорая»,
забрала Галину. В переполохе Далила забыла спросить имя спасителя Ангелины — не
приходя в себя, он умчался. Думалось, навсегда.
Но в роддом кто-то анонимно носил апельсины, а потом
появился в жизни Галины таинственный Голос. Сначала даже не Голос — дыхание.
Кто-то звонил и молчал, долго дышал в трубку. Месяц молчал, год молчал, но
Галина, бестия, разговорила: он молчит, она жалуется. На одиночество жалуется,
на пустой холодильник, на ремонт квартиры — точнее, на отсутствие ремонта…
Он не выдержал и заговорил. Не представился, но успокаивал,
пытался вселить оптимизм.
Галина терялась в догадках, а Далила молчаливо подозревала,
кто он, этот таинственный Голос. И не ошиблась. Он решился.
В тот день Галина, Далила и Ангелина возвращались с прогулки
и остановились возле подъезда. Он шагал к ним уверенно, он улыбался.., и вдруг
свернул к гаражам. И ушел. Оторопев, Далила оглянулась и с досадой увидела, кто
вспугнул его: Граблин (старый дружок Галины) и Ванек. Оба спешили с объятиями и
букетами с другой стороны двора. Чех пришел свататься, Граблин — с ним за
компанию.
И вот что из этого получилось: у Ванека дети-жена. А Голос
пропал.
«И Галина не забыла его, страдает,» — ужаснулась Далила. —
Знала бы она, кто он, Голос ее, убила бы Ванека".
И тут осенило Далилу: в тот день, когда родилась Ангелина,
подруга столкнулась с гадалкой. Кажется, на Литейном, та входила в подъезд. А
может быть, выходила — дело не в том. Что она предсказала?
Далила воскликнула:
— Семенова, ты не помнишь, что гадалка тебе предсказала?
Галина опешила:
— Какая гадалка?
— Неужели забыла? Перед тем как родить Ангелину, в тот день
ты мне звонила, про гадалку что-то трещала, я сердилась, не верила…
— Точно! Не гадалка она, бизнесменка. Женщина.
Пожилая. Я мимо нее проскользнуть собиралась, а она сама
остановила меня и сказала задумчиво: «Вот тебе я мужа найду». Представляешь?! И
денег с меня не взяла. У нее дар фамильный, боится его потерять.
Самое удивительное, что часа через два я родила.
Далила подумала: "В машине того, кто тебе потом
апельсины носил. И звонил. Эх, Семенова, может, этот парень твоя судьба? Вот и
не верь после этого предсказаниям.
Сказать ей?
Зачем? Зря расстрою".
— Слушай! — подскочила Галина. — Как я про бизнесменку эту
забыла? У нее же агентство брачное!
— Не вздумай туда ходить, — запротестовала Далила.
— А если она мне мужа найдет?
— На себя уже не надеешься?
— А ты? Тебе снится Матвей, а ты кочевряжишься. Как ты
другим советы даешь, когда сама бестолковая? — поразилась Галина и с чувством
воскликнула:
— Я так ругаю себя! Ну почему не вцепилась я в Голос? Почему
его к себе не звала? Почему не сказала, что жить без него не могу? И теперь он
перестал мне звонить. А все ты со своими советами: «Не доставай его бабством,
не верещи!» А самой снится Матвей.
Немедленно с ним сходись!
— Все не так, как ты думаешь, — горестно усмехнулась Далила.
— Все по-другому.
— По-другому? И как же? Почему тебе снятся такие хорошие
сны? — грозно спросила Галина и, не дожидаясь ответа, снова яростно приказала:
— Сходись-ка, подружка, с Матвеем и не дури!
— Сны снятся от обиды и ревности, а Матвея я терпеть не
могу. Мне даже разговаривать с ним противно, потому от него и бегаю.
— Так ты с ним не говорила еще?
Далила отрезала:
— И не собираюсь.
— Хотя бы послушай, что скажет мужик, — посоветовала Галина
и, хлопнув себя по ляжкам, ругнулась:
— Ну, мать вашу так! Вы как малые дети!
— Кто бы меня учил. Я абсолютно уверена, что ты к Граблину
бегала, а не с Хреновым в ресторане обедала. Это в твоем характере, чеха
прогнала и улепетнула к забулдыге-дружку. А там гнездится другая голубка,
потому ты рано домой и явилась.
Наивность подруги поразила Галину.
— Свяжись я с Граблиным, то и вовсе бы не пришла. И никакая
другая мне в том не помеха, — просветила она Далилу и с гордостью сообщила:
— Я выполнила твое задание и пообедала с Хреновым.
— И что узнала?
— Убийца он, Хренов. У меня нет сомнений, Верховскую Машу
убил он.
Далила скептически осведомилась:
— С чего ты взяла?
— Хренов сам мне признался.
— Ты ври, да не завирайся. Как он тебе признался? Что, так и
сказал: «Я Машу убил».
— Практически так и сказал, — невозмутимо подтвердила
Галина.
Далила скомандовала:
— Рассказывай, как это было!
— Я, как ты меня и учила, опустила в тарелку глаза вяло
жевала свой ужин и грустно вздыхала. Слава богу, после твоего торта это было
несложно. Я изображала красавицу и тосковала, а Хренов искоса послеживал за
мной, а потом не выдержал и пошел на контакт.
— Как пошел?
— Начал завязывать разговор. Я с ним не «вязалась», что
называется, полный отказ.
— феноменально! Ты не вязалась! Уникальный случай в твоей
биографии.
— Будешь язвить, перестану рассказывать, — пригрозила
Галина.
— Все, молчу.
— Короче, я отделывалась любезными, но короткими «нет» и
«да». Он стал делать мне комплименты, я и на них не клевала.
— Невозможно поверить! — опять не удержалась от ремарки Далила.
