Только выйдя в холл, Лагун поднял взгляд, и я сразу попался ему на глаза. Наверное, подполковник увидел меня еще издали, но тогда он смотрел расфокусированным взглядом, погруженный в свои мысли, и не сумел выделить меня в объект своего интереса. Теперь выделил.
Не желая разговаривать в присутствии других людей, Александр Игоревич сделал мне знак следовать за ним и вышел во двор. Я двинулся следом. Сразу за дверью, слева от низкого крыльца, стояла скамейка. Подполковник сел, устало вытянув ноги, и показал мне на свободное место.
– Сможешь, Василий Андреевич, несколько человек туда провести? – спросил Лагун. – Вплотную к ферме, чтобы огнеметом их пожечь. Одного выстрела «Шмеля» для всего здания хватит. Окон там нет, а внутренности пламенем охватит за секунды. Сможешь?
– Куда? – Я сделал вид, что не все понял. – На ферму?
– На ферму, – повторил подполковник. – Аккуратно. Незаметно. Пока они там спят.
– А они все еще спят? – спросил я наивно.
– А что они могут делать? Ты же им бильярд туда не доставил…
– Не просили, вот и не доставил, – проявил я скромность. – А вообще, если подошло время смены часового, они могут уже подняться по тревоге. Исчезновение часового незаметным не останется, я так полагаю.
– И что? – Лагун был слегка растерян моим предположением и выглядел сердитым, словно это я все устроил, чтобы ему сделать пакость.
Я сделал паузу, собираясь с мыслями и подбирая слова. Не хотелось обидеть ненароком командира отряда, намекая на его несостоятельность.
– Не знаю. Я с пленником не разговаривал. Я не знаю, какие силы на ферме. Я не знаю, кто ими командует. Я не знаю, на что этот командир способен. Он может принять решение и сразу уйти в сторону после пропажи часового, может решиться атаковать нашу базу, может еще что-то придумать.
Лагун тоже был не так прост, как казался. На мое упоминание о пленнике и о том, что тот сказал, хотя я об этом не спросил в открытую, никак не отреагировал. И задал естественный вопрос, продолжающий предыдущий:
– Как бы ты поступил на его месте?
– Я бы на его месте предположил, что, захватив часового, мы допросили его и решили выдвинуться значительными силами, чтобы уничтожить банду на ферме. И предпринял бы встречные меры.
– Какие?
Лагун уже не спрашивал. Он вел допрос специалиста, меня то есть. А я при этом сделал слегка неожиданный для меня вывод, что сам он вовсе не боевой специалист. В чем-то, конечно, толк знает, но только не в боевых действиях. По крайней мере, операцию по моему освобождению он подготовил и провел успешно, даже красиво. И нужных помощников нашел, и все варианты просчитал. Но вот в боевой обстановке он, мне показалось, что называется, откровенно «плавал». И погоны подполковника при этом ничего не значили.
– Здесь вариантов много. Первый. Предположим, их командир предполагает, откуда пришли за часовым. То есть знает, где располагается наша база. Он срочно собирает всех, кого может собрать – наверняка в селе есть еще бойцы, которые на ночь ушли под теплый бок жен, не пожелав мерзнуть на ферме, не имеющей стекол в окнах…
– Наверняка такие есть, – согласился подполковник.
– Вооружает их, если у него есть, чем вооружить…
– Разумеется, у него есть, чем их вооружить… – В голосе Лагуна появились нотки беспокойства.
– И всеми силами движется в нашу сторону, чтобы атаковать базу до того, как мы сообразим организовать надежную оборону.
– Возможный вариант. Нужно позаботиться об обороне.
– Нужно. Что здесь раньше было, на нашей базе?
– Ветеринарная станция. Потом начали строить какую-то лабораторию, тоже ветеринарную – антивирусную или антиящурную, что ли… Но не достроили в связи со сложной политической обстановкой и высоким уровнем бандитизма в округе. Даже оборудование полностью не завезли. Все, что успели установить, демонтировали, потеряли двоих людей и уехали в более спокойное место. Несколько лет станция была необитаема. Потом пришли мы.
– Значит, боевой составляющей в системе безопасности помещения нет, и раньше она не предусматривалась.
– Только то, что сделали мы.
– Тогда нужно срочно принимать меры. Проверить периметр. Найти слабые места и подготовить заслоны, которые должны получить точные инструкции на случай тревоги. Не спускать глаз с мониторов наблюдения. Может быть, даже посадить к дежурному помощника. И держать наготове тревожную группу. Не в кроватях, а в холле у телевизора или прямо в кабинете дежурного.
– Хорошо. Я сейчас займусь, – хмуро сказал подполковник, поднимаясь.
– Я еще не закончил, Александр Игоревич. Это только первый из возможных вариантов. Есть и другие, на мой взгляд, даже более реальные…
Лагун снова сел и молча, даже угрюмо ждал продолжения.
– Второй вариант. Командир у бандитов опытный и осторожный. Он не хочет рисковать своими людьми, тем более что местные жители боевой подготовки не имеют. А командир знает, что для штурма любого укрепления, по теории военного дела, необходимо минимум трехкратное преимущество в силах. А у него такого преимущества нет. Но он предполагает, что мы сами можем пойти к ферме и атаковать его, надеясь не на трехкратное преимущество, которого у нас тоже нет, а только на внезапность. Что он предпримет?
– Что он предпримет? – Голос Лагуна звенел, как гитарная струна, готовая лопнуть. Он явно крайне остро переживал ситуацию, в которой оказался.
– Он просто заминирует подходы. Там, среди скал, выставить минное заграждение несложно. «МОН-100» или «МОН-50»
[10]
с дистанционным управлением при продвижении по узкому коридору в состоянии полностью уничтожить весть наш отряд. А если у главного бандита есть под рукой серьезный специалист-минер, он может выставить мины-ловушки. Боевики очень их любят. По крайней мере, в Чечне и Ингушетии часто их применяли. В Дагестане, правда, реже, здесь бандиты доморощенные.
– Понятно. Значит, идти на штурм тоже рискованно?
– Не просто рискованно – опасно. Особенно ночью и всем отрядом. Небольшой группой скрытно пробраться, конечно, можно…
– Хорошо. Еще варианты есть?
– Еще один из вероятных. Сразу после того, как обнаружится пропажа часового, командир снимает весь свой отряд и уходит куда-то в сторону. Часть бойцов растворяется среди жителей села, и вычислить их будет невозможно. Тем временем они чистят свои охотничьи ружья, и экспертиза не сможет определить, из какого ствола стреляли картечью. Если пулей, определить можно. Картечь – бесполезно. Ствол ружья почищен – и никаких следов. Остальные, что не из этого села, просто прячутся где-то поглубже в горах, где их можно будет отыскать только с помощью спутника. Но для спутника требуется дать хотя бы приблизительные координаты. У нас этих координат нет. И убийцы останутся безнаказанными, и Полтора Коляна не будет знать, когда ему ждать следующей засады на своем пути. А он не из тех, кто постоянно ждет засады…
