Ну, Костя все-таки не пропал: у него была
какая-то баба, такая же разруха, как и он сам, он к ней переехал неведомо куда,
стали, видать, квасить вместе с утра до вечера каждый день, а раньше только раз
в неделю общались. Димка извернулся ужом, но нашел себе дешевенькую и очень
приличную комнатеху на Бекетовке, причем хозяйка у себя дома практически не
появлялась, все у дочки с внучкой пропадала, так что он жил, можно сказать,
один в той квартире. Но богаче он от этого не стал! Никто ему больше ничего в
долг давать не хотел: даже через знакомую девчонку Раечку, уж на что она из-за
Димки из колготок выпрыгивала без всяких феромонов, и то ничего добиться не
удалось, хотя папаша у нее очень, ну о-очень богатый дяденька. А Моська давила
на хрип... И вот вдруг Димка с Костей случайно встретились в одной забегаловке
– обрадовались, конечно, выпили вместе, и Костя на прощание ему сказал:
– Хочешь, Диман, слупить живые деньги? Один
человек четыре года назад запрятал самый настоящий клад на первом этаже бывшей
киношки на Скобе и смылся из Нижнего. Нет, это не деньги, не золотишко. Эта
штука, которая там захована, такой специальный наркотик для мужиков – чтобы они
от баб с ума сходили.
Костя написал на бумажке непонятное слово
«феромоны», чтоб Димка не забыл. Там товару, говорит, тысяч на тридцать
долларов как минимум, даже не сомневайся!
– Да как ты узнал про такие дела? –
спросил Димка.
– Да нечаянно узнал, – усмехнулся Костя. –
По ошибке! Просто сюжет для театра абсурда! Этот господин, который товар
спрятал, перед тем как уехать, а уезжал он, как я понимаю, в дикой спешке,
написал письмо своему задушевному другу. Видимо, у него не было способа иначе
передать информацию. Но конверт, такое ощущение, попал под дождь, адрес
расплылся. Остались только имя и фамилия – Каткову Константину. А у нас в
государстве еще не все рухнуло, оказывается. Почта – последний оплот порядка!
Когда я этот конверт в своем почтовом ящике обнаружил, на нем была пришлепнута
справочка из городского адресного бюро. То есть я один Константин Катков
оказался в Нижнем Новгороде, а тот, с которым меня перепутали, видать, в
области живет. Мужик, который письмо написал, фамилия у него какая-то
военная... Саблин... Шпагин... ну, какое-то холодное оружие, короче, – он
объяснил, где конкретно спрятал свой товар, просил его забрать и к нему
переправить, когда он сообщит свой новый адрес. Эх, жаль, письмо затерялось.
Там было написано чисто конкретно – где именно, в каком месте искать. Забыл
я... Где-то под полом около окна. Клад, короче, как в пьесах! Пиастры,
пиастры...
Димка слушал все это, смотрел на пьяного Костю
и думал, что друган его совсем поплыл.
– А почему ты сам не взял этот клад? –
спросил он.
– Да ты понимаешь... Я сначала не поверил. Ну,
думаю, дурь какая-то. Потом я квасил, потом кодировался, потом
раскодировался... Ну, не до клада мне было. Потом подумал: а почему не
поискать? Пошел туда, в этот дом, а там – здрасте! Там уже вовсю какой-то
ресторан открыт, днем жизнь кипит, по ночам охрана – не подступись. Ремонт
сделан. Ну как мне туда влезть? На работу туда устроиться? И как я буду там его
искать? Полы вскрывать, что ли? Мне проще бутылок насобирать да сдать, чем
какие-то безумные антрепризы устраивать. Я человек тихий, скромный. А ты –
молодой. Почему тебе не поиграть в остров сокровищ? Давай я буду штурман Билли
Бонс, а ты этот мальчонка, Джим Хокинс, который узнал, где искать сокровища
старого Флинта?
И Костя захохотал. Так смехом все и кончилось,
Димка всерьез эту чухню про какие-то наркотики для мужчин не принял. Главное,
где их искать в этом ресторане? Что, в самом деле устроиться туда официантом,
днем работать, а по ночам вскрывать пол? Забыл об этом. Прошло какое-то время,
и вот однажды опять привалила Моська – гони давай долг! И прямо с ножом к
горлу, вернее, с пистолетом.
Моську эту все ужасно боялись. Страшная,
во-первых, сама по себе, а во-вторых, рассказывали, она была необыкновенно
жестокая. Гном вообще, говорили, в люди не выходит, его и не видел никто, сидит
где-то, как паук, а всю его паутину плетет вот эта Моська, не то жена его, не
то любовница... хотя как с такой мымрой жить, непонятно, ну, может, Гном
извращенец! Ладно, его проблемы.
Димка тоже струхнул тогда и говорит Моське:
мол, денег у меня нет, но я вам кое-что получше денег отдам, вот такие-то
вещества, от которых мужики на стенку лезут, и на них можно хорошо заработать,
на этих веществах. Ну и на мужиках обалдевших, понятно... Оказалось, что Моська
о них знает, об этих феромонах, – ее при этом слове просто-таки дрожкой
стало бить. С другой стороны, оно понятно: она ведь уродина невыносимая, ну вот
просто зажмурься и скажи: пошла вон! А ежели ее, к примеру, с ног до головы
духами с феромонами обмазать, может, какой небрезгливый мужичонка и сыщется,
поглядит на нее поласковей...
Короче, она клюнула, да что толку? Димка
думал, что одной информацией откупится, а Моська ему говорит: фиг тебе,
придурок, что мы, с Гномом сами будем эти феромоны искать, что ли? Мы тебе
условия создадим, а ты продукт найди, на блюдечке с голубой каемочкой принеси –
тогда и топай на все четыре стороны. А если нет...
Димке деваться было некуда, ну просто некуда!
Условия ему и в самом деле создали. Уж неведомо, как Моська это устроила,
однако в ресторане завели ремонт, и охраны там не стало практически никакой. Со
сторожем расправиться было – делать нечего. Стукнуть по башке – и все. Правда,
потом он решил сторожа все-таки мочкануть: ведь парень видел его, а раз видел,
значит, может опознать, если ситуация наперекос пойдет. От случайностей никто
не застрахован, жизнь иной раз людей сталкивает нос к носу в самых неожиданных
местах! Вообще, это было правило жизни Гнома и Моськи – свидетелей и
неудачников живыми не оставлять. Димка этому правилу и последовал. Вернее, хотел...
Но вот чего он конкретно не понял: откуда в ресторане взялась долговязая тетка,
которая запустила в него ананасом?! И, главное, почему Моська стала в него
стрелять?
Он не сомневался, что это была Моська, кому ж
больше?
И с тех пор все совсем пошло наперекосяк.
Домой он возвращаться боялся: Моська знала,
где он живет... Вроде бы удалось выйти на Раечкиного папаню и почти расколоть
его (спасибо Борьке с Левкой, что значит – талантливые актеры, да их уже сейчас
можно смело в Москву в Малый театр брать, таких-то мастеров своего дела!), и
дело уже было почти на мази...
