Что и говорить, глазки хороши, особенно когда
веки не набухают усталостью или слезами. Впрочем, Валентине легко рассыпать
комплименты, потому что у нее и самой очень красивые, яркие карие глаза. Честно
говоря, Алена никогда не считала темные глаза привлекательными, ей даже мужчины
нравились только светлоглазые – но лишь до тех пор, пока она не влюбилась до
полного одурения в некоего обладателя черных солнц, черных туманов... Господи,
какими только эпитетами-метафорами она не осыпала эти колдовские (да-да, вот
именно!) очи как в жизни, так и на страницах своих романов...
Интересно, как они там живут-поживают, любимые
глаза? Исчезло ли кровоизлияние, которое так живописно и пугающе описывала
Жанна? Прикладывал ли Игорь чайные компрессы? Или они не помогают в случаях
разбойного нападения? А часы, носит ли он часы? Жанна уверяла, что, когда
Валерий Андреевич привез новый «Ориент», Игорь просто ошалел от изумления и
радости. А уж как разулыбался, отыскав магическое слово «навсегда»...
Неужели и правда обрадовался? Может, их любовь
не столь уж одностороння, как убеждена страдающая комплексом неполноценности
Алена Дмитриева?
– Алена, вы что, на второй час решили
остаться? – послышался голос тренерши Лены Мавриной, и наша влюбленная не
без труда очнулась.
Да, вот цирк-то! Стоит углубиться в
размышления о ненаглядном красавчике, как она теряет всякое представление о
времени, месте и пространстве! Занятия закончились, музыка умолкла, дамы ушли в
раздевалку – одна только рассеянная писательница Дмитриева торчит посреди зала,
рефлекторно передергивая ручками и ножками, глядя в даль светлую с мечтательным
выражением в изумительных и выразительных, в данную минуту – редкостно глупых
глазах.
– Нет, я просто задумалась, извините, –
смущенно улыбнулась она.
– Наверное, о новом сюжете? – интригующе
улыбнулась Лена Маврина.
– Ну да... то есть нет, о старом.
– О детективном?
– О любовном, к сожалению, – хихикнула
Алена и проскользнула в раздевалку.
Да, этот сюжет никак не давал ей покоя.
Господи, как хотелось видеть Игоря, ну это просто что-то страшное! Хотя бы
поговорить с ним! Сказать: радость моя, счастье мое, свет моей жизни... помни,
что я люблю тебя!
Ну и прочие столь же оригинальные слова.
А кстати, хочется поговорить – так и поговори,
в чем же дело?
Торопливо переодевшись и выбежав на улицу,
Алена достала телефон и набрала домашний номер Игоря. Нечего и говорить, что
этот номер казался ей совершенно особенным и необыкновенным, как и все, что
было связано с предметом ее обожания. Однако женский голос, отозвавшийся в
трубке, моментально сверзил Алену с поэтических небес на землю житейской прозы.
Это был голос мамы Игоря, и при воспоминании о той незначительной, по большому
счету, ничтожной разнице, которая имела место быть между обладательницей этого
голоса и ею самой, настроение снова испортилось. Алена пробурчала:
– Извините, я ошиблась номером, – и
отключилась, радуясь, что на домашнем телефоне в квартире Тумановых нет определителя
номера. А впрочем, чему радоваться? Наоборот, надо огорчаться! Был бы
определитель, Игорь догадался бы, кто звонил, понял бы, что его подруга думает
о нем «каждый день, каждый час, каждую минуту» – ведь именно так она описывала
свою постоянную, наркотическую зависимость от мыслей о нем.
Вот невезуха! Даже голоса не услышать! А
может, еще разик набрать?
Результат, впрочем, оказался тот же, и Алена
отключилась снова. На сей раз без всяких извинений.
Ну что, заглянуть на Мытный рынок, купить
ананас для Инны и двигать домой?
Домой неохота... Первый раз в жизни неохота
домой – в уютную, с любовью отремонтированную и обставленную квартиру, окна
которой смотрят в тихий, заснеженный дворик. Там поселился незваный жилец –
маленькая прозрачная штучка в телефонной трубке. И хоть Виктор Васильевич
уверял, будто «жучок» оживает, только когда начинает трепетать мембрана, Алене
кажется, что электронное насекомое не только слышит каждое ее слово, но и
следит за каждым движением, даже в мысли проникает, трепет сердечный фиксирует.
Бр-р, гадость какая!
Ага, если ты такая брезгливая, почему не
попросила техника вытащить прозрачную мерзость? Беда в том, что Алена и сама
толком не могла ответить на этот вопрос. Примерно подошли бы слова из любимой
книжки: «Согласитесь, что перерезать волосок уж наверное может лишь тот, кто
его подвесил!», но лишь примерно...
Ладно, домой неохота. А охота она знает куда:
на улицу Медицинскую, где в доме номер тринадцать, в квартире шестьдесят один
имеет место быть смысл ее жизни.
Разумеется, дома у Игоря она никогда не была,
адрес узнала совершенно случайно, местонахождение улицы Медицинской
представляла себе весьма приблизительно. Вроде бы туда надо ехать по проспекту
Гагарина чуть дальше, чем до Дворца спорта, а остановка так и называется:
Медицинская, но не потому, что там расположены какие-то больницы или
поликлиники, а потому, что около остановки находится красная облезлая «хрущоба»
– общага медицинского института.
Вообще странно – что это за улица такая,
Медицинская? Длинная она, короткая? Узкая, широкая? Тесная, просторная?
Любопытно на ней побывать, ну просто ужасно любопытно! Даже странно: жить в
Нижнем Новгороде – и ни разу не побывать на улице Медицинской! Безобразие,
просто безобразие. Пушкин писал: «Мы ленивы и нелюбопытны», – ну так ведь
он словно бы ее имел в виду, писательницу Дмитриеву! А вдруг в ее очередном
детективе действие будет происходить на этой самой улице? Как же Алена станет
ее описывать, если ни разу на ней не была?
Ого! А как это Алена уже очутилась на Варварке,
причем на остановке маршруток? А это что такое? Никак «четверка»? Она самая!
«Четверка» идет в Щербинки, а путь в Щербинки пролегает именно по проспекту
Гагарина.
Ой, «четверка» остановилась рядом с Аленой,
дверца распахнулась... Волшебство какое-то...
Нет, это не волшебство, конечно, просто
водитель заметил ее нерешительно вскинутую руку... Ну, раз он уже остановился,
неудобно будет не войти. Верно?
Алена вошла в «пазик».
Или вернуться? Она нерешительно покосилась
через плечо...
Нет – следом вскочил высокий молодой человек в
серой куртке с меховым воротником, запечатал выход своим плечистым телом.
В следующее мгновение дверца захлопнулась.
Поздняк метаться, как выражается поколение
next. Вперед и с песней!
Маршрутка рванулась вперед... и Судьба, эта
великая мастерица закручивать всевозможные сюжеты и запутывать всяческие
интриги, только хихикнула, тщательно заметая поземкой ее след на наскольженной
дороге.
