– Нет, нет! – Раечка с трудом заставила
себя сбавить децибелы. – Нет, не отключайся! Все в порядке со связью, все
отлично! Я слушаю, я слушаю, я хорошо тебя слышу! Куда ты пропал? Ты не
заболел? У тебя все в порядке?
– Да тут возникли небольшие проблемы... –
уныло отозвался Дима. – Ну, с этим челом проблемы, у которого сама знаешь
что. Он не хочет никаких встреч, он только через меня хочет действовать,
понимаешь? Все-таки этот груз ему не так просто достался, ты понимаешь, о чем я
говорю?
– Да, конечно, – выпалила Раечка, которая
ничегошеньки не понимала, но лучше бы язык себе откусила, чем призналась в
этом. – Ну и что?
– Ну и то, – буркнул Димка. – Ну и
то, что не хочет он с твоим отцом встречаться, вот что. А как в этой ситуации
поступить, я не знаю. Конечно, твой отец мне по-прежнему не доверяет: я,
получается, с печки упал, идиот какой-то, а вдруг я с этими деньгами сбегу! С другой
стороны, тот мужик тоже не собирается товар отдавать без гарантий. Короче, я
уже жалею, что с твоей семьей связался. Главное, пробник на тебя истратил, мне
теперь новых покупателей найти будет трудно.
Образ длинноногой девицы с талией, которой не
нужен никакой шейпинг, навалился на Раечку, как медведь-шатун наваливается на
праздного туриста в зимнем лесу.
– Не надо! – закричала она с прежними
децибелами. – Не надо никого искать! Ты скажи, что можно сделать? Может
быть, твоему знакомому написать гарантийное письмо? Ну, от отца?
– Райка, ну чего ты несешь? – грубо
прервал Дима. – Тот чел, ну, мой знакомый, боится за свою безопасность,
понимаешь? Он говорит, придет на встречу с этим челом, ну, с твоим отцом, а тот
явится со своими секьюрити – они его пришьют и товар заберут, и денег ему
никаких уже не надо будет.
– Мой отец так не может поступить, –
заявила Раечка, однако сама не услышала в своем голосе переизбытка уверенности.
– Да я и не говорю, что может, – ответил
Димка, и в его голосе уверенности прозвучало еще меньше. – Но мой знакомый
боится...
– Ну и что же делать? Что делать?! –
воскликнула Раечка. – Мой отец боится, твой знакомый боится – а дело не
двигается.
– Вот именно, – грустно отозвался
Димка. – Правда, тут есть один вариант. К примеру, я привожу груз, а твой
отец – деньги. Но не все, а половину или, чтоб ему было спокойней, третью
часть, что ли. Мы совершаем обмен ценностями, твой отец проверяет продукт,
потом мы снова встречаемся и производим аналогичные действия с оставшимся
товаром. Но главное, что мой знакомый не хочет ни с кем дела иметь, кроме меня,
он просто опасается за свою безопасность. Ты это можешь Альфреду Ахатовичу
сказать, а, Раисенок? И не просто сказать, а убедить его в этом?
– Ну, я постараюсь, – еще более
неуверенно, чем раньше, промолвила Раечка. – А может, ты лучше сам ему
позвонишь?
– Начни ты, хорошо? – сконфуженно
попросил Димка. – Мне ужасно стыдно, я ему, наверное, каким-то обманщиком
или аферистом кажусь. Но я ж не виноват, что тот чел уперся рогом – и ни в
какую! Думаю, твой отец мягче к этой проблеме отнесется, если ты его
поуговариваешь, а не я. Ну а уж если он упрется, тогда я позвоню, ладно? Скажи
на всякий случай его номерочек.
Раечка продиктовала номер и услышала писк
кнопок мобильного телефона: Димка записывал и фиксировал номер отца. Этот писк
почему-то вышиб слезы у нее на глазах: Димка, чудилось, так близко, так близко!
А был так далеко, даже неизвестно где!
– Ты где сейчас, а, Дим? – спросила она
грустно.
– В институте, – быстро проговорил
он. – И, Раисенок, ты извини, но лекция уже начинается, мне нужно бежать.
Во сколько ты отца увидишь? Во сколько с ним поговоришь?
– Ну, часа через два, я думаю, –
прикинула Раечка.
– Отлично, – воодушевился Димка. –
Тогда я ему вечерочком позвоню тоже, ладненько?
– А мне? А я как узнаю, чем ваш разговор
кончился? – вскричала она.
– Ну а потом я тебе звякну, это ж
понятно, – успокоительно и очень нежно проговорил Димка. – Целую
тебя, пока-пока!
– И я тебя целую, – пробормотала Раечка,
и хотя в трубке уже звучали короткие гудки, она нежно чмокнула дисплей, а
только потом нажала на сброс.
Перевела дух.
Ну вот, теперь и обуться можно, а то ноги
совершенно заледенели!
* * *
– Батюшки-матушки, – пробормотала
Валентина, – страсти-то какие, мордасти! Раечка-то наша, а? Во любовь, во
любовь... Надо полагать, этот «Димка, миленький» – тот самый парень, у которого
такой же «Ориент», как у вашего молодого человека?
– А с чего вы взяли, что он молодой? –
мигом насторожилась Алена, которая, как известно, все разговоры на эту тему
воспринимала невыносимо болезненно.
– О господи, Алена! – Валентина
укоризненно сверкнула своим темными глазами. – Ну вы на себя в зеркало
посмотрите!
«Лучше не надо!» – в панике подумала Алена.
– Вы-то сами как выглядите?
«Ужасно, особенно сегодня, после фактически
бессонной ночи! Да и прошлая была – почти такая же!»
– Вы молоденькая, значит, и кавалер ваш
молодой!
– А... да? – пробормотала ошеломленная
Алена. – То есть это такой логический вывод? Ну, спасибо, Валентина...
– Не за что! – засмеялась та. –
Кстати, знаете, я что вам скажу?
– Что? – опять насторожилась
писательница.
– Если вы интересовались линзами не просто
так, из любопытства, а с конкретной целью, для себя, то я вам вот что скажу:
лучше не надо! Вам – не надо. Линзы намертво уничтожают живость выражения, игру
света в глазах, а у вас изумительные глаза, очень выразительные, ну а что
устали, так это ерунда: вы просто полежите немножко с чайными компрессами на
веках, вот краснота и сойдет. Никакие линзы не понадобятся!
– Валечка, спасибо! – аж всхлипнула
растроганная Алена. – Спасибо, Валечка, милая!
– Девочки, становимся на программу! Кто у нас
тут еще задерживается? – заглянула в раздевалку тренерша, и Алена,
благодарно сверкнув на милую Валечку своими «изумительными, очень
выразительными глазами», ринулась в зал.
Как говорится, доброе слово и кошке приятно:
даже от такого простенького комплимента настроение резко улучшилось, сумбурные
мысли, которые метались в голове, словно стая переполошенного воронья, рассеялись.
Алена занималась с редкостным удовольствием, не сводя с зеркальной стены своих
изумительных и т.д. глаз.
