С «мачой»-охранником сделался столбняк.
Изрядно онемела даже и Алена, которая вообще-то была хорошо знакома с
различными лексическими пластами (хоть оные пласты и пылились в глубинах ее
памяти преимущественно без употребления), но от пижонистого Валерия Андреевича
такой виртуозности владения словом она не ожидала. Уже было сказано, что
господин Журавлев напоминал ей не то итальянского мафиози, не то испанского
гранда. Сейчас это однозначно был мафиози... и следующим своим поступком он
этот образ еще более упрочил.
Валерий Андреевич скинул на руки оторопевшей
Жанне свою элегантную курточку, поддернул тугие джинсы над изящными замшевыми
полусапожками и легким прыжком вскочил на выступ стены. Потом, тесно, словно
любимую девушку, обхватив одну из кариатид (Алена почему-то вспомнила, что
русские строители называли их «аннушками»), поддерживающих карниз второго
этажа, и опираясь на неподатливые «аннушкины» груди, взобрался ей на голову, а
оттуда – на самый карниз и осторожно, бочком, двинулся по нему, прильнув всем
телом к стене и с каждым шагом приближаясь к окошку, забитому фанерой.
– Валерочка! – рыдающим голосом закричала
Жанна, от страха утыкаясь лицом в куртку мужа, которую прижимала к себе. –
А как же твоя спина?!
Учитывая, что год назад Валерий Андреевич
перенес серьезную операцию на позвоночнике, вопрос Жанны был весьма актуален.
Гораздо более, чем тот, который задал Валерию Андреевичу очухавшийся охранник.
– Это я – пыж на яйцах?! – заорал он
возмущенно. – Это я-то?!
– Жаннуль, не волнуйся, спина отлично, –
спокойно ответил Валерий Андреевич на первый вопрос, ударом кулака вышибая
фанерку из фрамуги. – Ты, ты и есть! – ответил он и на второй вопрос
охраннику, отрывая фанерку и распахивая окно – к счастью, оно открывалось
вовнутрь.
– Да вы не волнуйтесь так, – сказала
Алена охраннику. – Пыж – это птичка такая, он когда яйца высиживает,
ужасно перышки растопыривает, нахохливается и раздувается. Ничего особенного.
– Совершенно верно, – отозвался Валерий
Андреевич, забираясь на подоконник и легко соскакивая внутрь.
Послышался странный хлюпающий звук.
Жанна оторвалась от куртки мужа и вскинула
голову.
– Валера! – вскрикнула она истерически.
– Все в порядке! – послышался
приглушенный голос из-за окна, а потом еще пущее хлюпанье.
Алена схватила Жанну за руку с одной стороны,
пыж-мачо вцепился в нее с другой. Так, бездыханным трио, они стояли несколько
томительных минут, прислушиваясь к этим странным звукам, как вдруг из окна
высунулся Валерий Андреевич и помахал рукой.
– Жаннуль, я спускаюсь, – сообщил он и
вскочил на подоконник. Вниз он вернулся с такой же замечательной легкостью, как
забирался наверх, и скоро стоял в свежевыпавшем сугробе, обнимая жену.
– Все, – сказал Валерий Андреевич. –
Потоп остановлен. Оставшаяся вода стечет, и все будет отличненько. Дверь я,
правда, не открыл, смысла не было к двери по колено в воде прорываться.
Допрыгал до туалета и краны закрутил.
– Какие краны? – хором спросили Алена и
Жанна.
– Да самые обыкновенные, – пожал плечами
Валерий Андреевич. – Водопроводные. Оба крана в умывальниках были
отвернуты на полную катушку, а сами раковины тряпками забиты.
– Какими тряпками?!
– Мокрыми, – усмехнулся Валерий Андреевич. –
Мокрыми и грязными. В подробности я не вдавался, особо в тряпки не вглядывался.
Гадость какая, бр-р!
Он передернулся и поднял ногу.
– Прощайте, ботиночки! – печально
пробормотал Валерий Андреевич, глядя на то, что еще четверть часа назад было самыми
элегантными на свете замшевыми черными полусапожками.
– Валера, ты был прав! – воскликнула
Жанна. – Это рука конкурентов. Краны открутить... вот сволочи, а?! Надо
милицию вызвать.
– Не надо, – сказал Валерий
Андреевич. – Тогда меня за скалолазание без страховки к уголовной
ответственности привлекут, это точно.
– Да, мужик, – сказал мачо с нескрываемым
уважением. – Ты крут, ничего не скажешь!
– Это точно, – без ложной скромности
согласился Валерий Андреевич, приглаживая волосы и бородку. – Я крут, и поэтому
я расторгаю договор с вашей фирмой, как не оправдавшей мое доверие. Можете
считать себя свободным, товарищ мачо. Кроме того, я пришлю вашему директору
счет за мою испорченную обувь.
Он величаво кивнул оторопевшему охраннику и
пошел ко входу в полузатопленный «Барбарис».
«Нет, – подумала Алена. – Не
мафиози. Все-таки испанский гранд!»
– Валера, надень куртку! – побежала за
мужем Жанна. – У тебя ноги мокрые, давай я съезжу домой за другими
ботинками!
Алена не пошла с нею в «Барбарис». Не хотелось
снова входить в разоренный зал, где она совсем недавно испытала столько жутких
эмоций. Кроме того, там мокро, грязно, а здесь, на улице, все покрыто белым,
чистым, невинным, только что выпавшим снегом. Красота невероятная!
«Быть может, и вы размышляли об этом,
Не лучше ли снег, обладающий цветом? —
вспомнила Алена любимое стихотворение своего
детства.
Или лиловый,
Или бордовый,
Или зеленый,
Или же
Беж.
Она неторопливо обошла здание и заглянула под
арку. Маленький дворик был вроде бы пуст, однако Алена все-таки достала
мобильник и включила дисплей. Еще раз оглядела все углы. И в самом деле –
пусто. На сей раз тут нет никаких машин. Вон там, вдали, черный ход в
«Барбарис». А справа от арки металлическая лестница, ведущая на второй, эта – в
фирму-диверсантку.
Какой бы красивой была бы зима бы!
И были б не белыми снежные бабы —
Или лиловыми,
Или бордовыми,
Или зелеными,
Или же
Беж, —
пробормотала Алена, наклоняясь и светя
мобильником себе под ноги.
Какое месиво следов! Как интересно
рассматривать их! Вот сорок последний рубчатый след боевых ботинок мачо,
разжалованного в пыжа. Вот размазанные следы бот одиозного слесаря. Еще
какие-то мужские башмаки – узконосые, щегольские. Видимо, это отпечатки
сапожков Валерия Андреевича.
Алена наклонилась ближе к земле.
