Валерий Андреевич перекинул сигару из одного
угла рта в другой и высокомерно уставился на слесаря из аварийной бригады,
который жевал вонючую сигаретку и конфузливо ежился:
– Ну что, отец, воду будем перекрывать или
нет?
– Да я че, – сказал слесарь. – Я бы
перекрыл. Дык вентиль в подвале ж.
И умолк, пожимая тощими плечами, на которых
болталась грязная телогрейка.
Алена смотрела на него с изумлением. Она
иногда злилась на так называемых собратьев по перу, которые изображали
представителей одиозных коммунально-бытовых профессий полными идиотами. Однако
что поделать, если те по большей части именно таковыми и были в
действительности, и сейчас она могла в этом убедиться в очередной раз. Более
карикатурной фигуры, чем этот крошечный, сморщенный, насквозь пропитый
человечек в телогрейке, из которой торчала вата, и в каких-то немыслимых
допотопных ботах, было просто невозможно себе представить.
– А в подвал спуститься – слабо? –
поинтересовался Валера.
– Чего ж? – снова пожал плечами
слесарь. – Дык ведь там уже воды по пояс. Куды ж туды спускаться?
– По пояс?! – ахнула Жанна,
покачнувшись. – Этого нам еще не хватало! Валера, мы пропали!
– Ничего не пропали, – спокойно сказал
Валера. – Я уже вызвал пожарную бригаду с помпой. Но пока они приедут...
Воду бы, конечно, лучше перекрыть поскорей.
– Давайте дверь взломаем, что ли? – почти
безнадежно предложила Алена.
– У них вход на второй этаж со двора, –
покачал головой Валера. – Но там такие замки, я уже смотрел... Их никаким
ломом не возьмешь, нужен газовый резак. Погодите-ка, девочки.
Он мягко отстранил свою совершенно растерянную
жену и, выйдя на середину дороги, принялся вглядываться в темные окна второго
этажа.
Алена задрала голову. По сравнению со
щеголеватыми окнами-витринами «Барбариса» второй этаж имел вид запустелый.
Обычные рамы, а не стеклопакеты, причем стекла кое-где выбиты и заставлены
фанерками. Алена вдруг вспомнила, что раньше, в начале 90-х годов, еще на самой
заре Великой русской сексуальной революции, в этом здании располагался первый в
Нижнем Новгороде кинотеатр эротических, а на самом-то деле – порнографических
фильмов. А сбоку от зала находилась небольшая комнатушка, которую арендовала
скромная книготорговая фирма, где работали Аленины приятели, Витя и Люда. И вот
как-то раз Алена ошиблась дверью и заглянула не в фирму своих знакомых, а в
какой-то служебный вход в зал. Она запуталась в шторах, которыми была завешена
дверь, и не сразу поняла, почему на нее вдруг обрушились громкие стоны и
сладострастное чмоканье. Наконец-то выглянула из-за пыльных черных тряпок штор
– и у бедняжки, что называется, в зобу дыханье сперло при виде огромного
мужского орудия со всеми причиндалами, заслонявшего весь экран. Столь же
невероятно огромными показались ей накрашенные губы девицы, которая ретиво
трудилась над этим орудием, издавая то самое чмоканье. Потом показали крупным
планом интимные части тела девицы, которые обслуживало еще одно орудие, столь
же невероятно огромное. Потом Алена разглядела, что на самом деле их два...
Потом она почувствовала, что ее сейчас вырвет, – и опрометью кинулась
наутек. Помнится, писательница наша пребывала в таком шоке, что даже забыла
зайти в фирму приятелей, а сразу кинулась домой, под защиту своего тогдашнего
мужа, который, впрочем, немало похохотал над ней: нельзя-де в ее возрасте быть
такой наивной дурешкой, порнуха на то и порнуха, чтобы показывать сам процесс!
Наивная она была или нет, однако кадр из того
фильма (Алена так и не узнала, из какого именно, поскольку в жизни не
посмотрела ни одной порнушки) надолго отбил у нее охоту к тому, что лукавые
латиняне называли феллация, ну очень надолго отбил – до тех пор, пока она не узнала
Игоря и не захотела отведать, каков он на вкус везде, везде, в самых тайных и
чудесных своих местечках...
Как всегда при мысли о предмете своего
обожания, Алена надолго отвлеклась от действительности, словно бы улетела от
нее на крыльях сладостных мечтаний в волшебный мир, о котором знали только
Игорь и она, и была вырвана оттуда самым прозаическим образом: Жанна, которая
подошла к ней, чтобы тоже поглазеть на окна второго этажа, поскользнулась на
трамвайном рельсе, прикрытом свежевыпавшим снежком, и, пытаясь удержаться,
схватилась за Алену. Дивные воспоминания улетели, помахав на прощание своими
трепетными крылышками, и Алена с неохотой постаралась проникнуться злобой дня.
Оная злоба состояла в следующем: Валерий
Андреевич подошел к уже виденному Аленой джипу с надписью «Мачо», постучал
согнутым пальцем в стекло, и из машины выскочил широкоплечий брюнет с бычьей
шеей и огромными мускулами. Сложением он был очень похож на давешнего
стриптизера Каина, разве что имел лицо не наивного переростка, а и в самом деле
очень крутого мачо. Штаны трещали на его могучих ляжках, а ступни были обуты в
устрашающего размера высокие шнурованные ботинки на толстой рубчатой подошве.
– Извините, сеньор, – деликатно сказал
Валерий Андреевич. – Вы ведь наш охранник, так? – Он кивком указал на
эмблему фирмы, украшавшую элегантную курточку серого цвета, которая едва не
трещала на тугих мускулах охранника.
– Да, – громко отрапортовал парень.
– Так давайте попытаемся охранить вверенное
вам имущество от потопа, – предложил Валерий Андреевич. – Судя по
вашей внешности, вы спортсмен. Как насчет того, чтобы проникнуть на второй этаж
и попытаться открыть входную дверь изнутри, чтобы аварийщики могли пройти?
Охранник уставился непонимающе:
– Как это мне туда проникнуть? Через окно, что
ли?
– Ну разумеется, – хладнокровно кивнул
Валерий Андреевич. – Дверь-то заперта. Придется через окно! Видите, вон
там одна фрамуга фанеркой забита? Подозреваю, что, если до нее добраться, можно
спокойно открыть окошко и залезть внутрь.
– Да вы что? – воззрился на него
мачо. – Это ж второй этаж?! Как это я полезу? Там же высоко! А если
сорвусь?!
Голос его дрогнул, и Алена чуть не прыснула.
Парню и в голову не пришло возмутиться явной нелегалкой, которую ему предложил
совершить Валерий Андреевич, – он беспокоился только о собственной
безопасности, хотя с его внешностью и такими мускулами мог бы запросто на стены
взбегать без всяких подручных и подножных средств!
– Значит, слабо, – грустно констатировал
Валера. – Ну да, вы ведь все мачи, у вас из всех дыр мача течет, а как до
дела пойдет, то и выходит, что каждый из вас дуется, словно пыж на яйцах!
