Почему? Алена не знала, почему, но была в этом
совершенно убеждена.
* * *
Димка выскочил из подъезда, пробежал несколько
шагов и обернулся. Он не мог так сразу сориентироваться, где именно расположены
окна квартиры, в которой он только что был, но не сомневался: Райка торчит за
одним из этих окон. Поэтому он неопределенно сделал ручкой и со всех ног
помчался через двор, доставая мобильник. Они заранее сговорились с парнями
встретиться в «Этажах», но сейчас Дима подумал, что это была не очень хорошая идея.
А вдруг Альфред Ахатович с семейством не пожелают засиживаться в пропахшей
нашатырем квартире и решат отовариться в модном центральном магазине, прежде
чем тащиться на свой Автозавод? Нет, лучше увести соратников куда-нибудь
подальше, с глаз долой...
И тут он на них наткнулся. Они стояли на углу.
Вернее, стоял Лева, расставив руки в стороны и страдальчески зажмурясь, а Борик
суетился около. На них с любопытством оглядывались редкие прохожие.
Интересно, могут эти зашоренные дядьки и тетки
поверить, что видят двух самых выдающихся сексуальных маньяков нашего времени,
которые только что вовсю выпускали на волю свои самые низменные инстинкты?
Подойдя поближе, Димка разглядел, что Борик
набирает в носовой платок снег и прикладывает компресс к разбитым губам Левы.
Да... здорово досталось бедолаге. Интересно,
кто ему так засветил – сам Димка в ажиотаже или перепуганный папаша? Похоже,
Альфред Ахатович – рукояткой пистолета.
– Привет, – бросил Димка. – А что
это вы здесь делаете, а?
– Тогда считать мы стали раны, товарищей
считать, – пояснил начитанный Борик.
– Вижу раны, – сочувственно сморщился
Димка. – Живы более или менее?
– Менее, – открыл Лева один глаз. –
Скорее менее, чем более. А как тебе удалось так быстро слинять?
– Послали вас умасливать, чтоб не болтали о
невероятном успехе нашего эксперимента, – пробормотал Димка, подхватывая
Леву под руку и увлекая за собой. – Ходу, ходу отсюда!
Борик, размахивая окровавленным платочком,
семенил в кильватере.
Конечно, Димка понимал, что их троица
привлекала внимание прохожих ничуть не меньше, чем пара Лева – Борик, поэтому
очень хотел скрыться с глаз долой. Но ни один магазин не казался ему надежным
укрытием: вдруг именно сюда нечистая сила повлечет Райкино семейство? Поэтому
троица живой рысью добежала аж до Белинки и нашла убежище в битком набитом
трамвае. Вот уж здесь-то можно не ждать нежелательной встречи с людьми, которые
привыкли передвигаться на «Ауди». И вообще, нижегородские трамваи в час пик –
это лучшее место вести тайные переговоры! Никому ни до кого и ни до чего нет
дела, никто ничего не слышит и не видит, все пребывают в каком-то анабиозе –
кроме кондукторши, конечно.
Помахав студенческими проездными, приятели
пробрались на заднюю площадку и встали рядком, отвернувшись к заднему стеклу.
– Вас просили, само собой, молчать о
невероятном успехе эксперимента, – пробормотал Димка, неприметными
движениями передавая по стодолларовой бумажке стоящим справа и слева Леве и
Борику.
Третью, разумеется, он оставил себе. Глава
предприятия тоже должен получать дивиденды, разве не так?
– Могила, – счастливым голосом
пробормотал Борик.
– Щедро, – оценил Лева, все еще очень
осторожно шевеля губами и не слишком разборчиво выговаривая слова. – Я,
конечно, ожидал чего-то в этом роде. Но столько... Подходящий у тебя тесть будет,
а, Диман? Девочка, конечно... проблемная девочка.
– Зато попка у нее очень даже
славненькая, – вступился Борик. – Дерзкая такая!
– По истории костюма проходили: в
девятнадцатом веке особенные штучки к платью приделывали сзади, турнюр
называется, – вот у твоей Раечки такой турнюр и есть, – процедил
Лева. – За эту девку надо очень большое приданое требовать – чтоб хватило
на пластическую операцию по удлинению ног. Ну ведь это неприлично, когда такие
короткие ноги!
– Что, очень противно было? – виновато спросил
Димка.
– Да ладно, не переживай. Не трудней, чем в
студии на уроках. Конечно, если бы я знал, что мне отвалят за такую роль сотню
баксов, я б еще сильней распсиховался, – признался Лева. – Хотя,
когда этот ненормальный начал пистолетом махать, был тяжелый момент, честно.
– Ну я же предупредил, что пистолет
незаряженный, – успокоил Димка. – Но я тоже не ожидал, что тебе так
перепадет по морде. Зубы-то целы?
– Целы, целы, – потрогал пальцами рот
Лева и сморщился. – Ладно, переживем. И вообще, зубы – это дело наживное,
а вот девушка твоя... Это что-то! А другую нельзя найти с таким же богатым
папашкой?
– Да ладно, может, израстется еще, –
предположил оптимист Борик. – И вообще – о каком приданом ты говоришь?
Диману ведь не жениться на ней, а временно поспать – ничего, стерпится –
слюбится... Кстати, Диман, скажи, как складывается личная жизнь у этой
прекрасной блондинки, которая там была? У нее, такое впечатление, не слюбилось.
Не хочется ли ей найти кого-то, кто несколько разнообразит общую безнадегу?
– Интим не предлагать? – уточнил Дима.
– Да отчего же? Предлагать. Еще как
предлагать! – томно потянулся Борик, но наткнулся на какого-то сурового
вояку в толстой камуфляжной куртке и засуетился: – Пардон! Миль пардон!
– Ладно, чего там, не переживай, – буркнул
вояка и принялся проталкиваться к выходу.
– Да брось, – сказал Лева, – ты этой
даме до пояса. Она моих калибров, но не моей масти. Я блондинок не люблю.
Черненьких люблю. Чернявеньких...
– А я люблю высоких, – признался
Борик. – Высоконьких...
В самом деле, его подруги обычно довольно
изрядно возвышались над ним, порою даже на голову. Про Борика также было
известно, что он любил, просто-таки обожал дам в возрасте, особенно
состоятельных, и, в свою очередь, пользовался успехом среди некоторых из них, поэтому
его интересу к долговязой и светловолосой Светлане Павловне никто особенно не
удивился. Так же, впрочем, как признанию Левы насчет черненьких. Другое дело,
что это были черненькие юноши, но кто в наше время обращает внимание на такую
ерунду?!
– Ну ладно, – сказал Димка. – Попки
и ножки – это уже детали. Причем несущественные. Куда важнее то, что нам нужен
в деле еще один фигурант.
– Как? Зачем? – удивился Борик. –
Неужели мы были неубедительны?
